– Я не злодейка! Я пытаюсь докопаться до правды.

– Она вещает свои выдумки по всем радиоволнам! Вот почему ей приходилось сохранять анонимность. Она собирается разрушить все, за что боролась Лола. Это все ЛОЖЬ, – Араминта злобно выплевывает последнее слово.

– Отойди от нее, – говорю я, удерживая ее руки, когда староста замахивается для нового удара.

– Слушай, меня не надо спасать, – рявкает Кловер, вскакивая. – Мне плевать, что вы тут все себе думаете. Я расследую всё и всех в равной мере. И на том стою. А теперь оставьте меня в покое. – Она проталкивается мимо, вон из кабинки.

Я отпускаю Араминту и делаю несколько шагов назад. Она разражается всхлипами, ее спина скользит по двери уборной, пока она не опускается на пол. Другие девушки собираются вокруг, теперь разговаривая тихо… так непохоже на лающих хабалок, какими они были всего несколько секунд назад.

– Это все правда, – говорит Кловер у меня из-за спины.

Араминта кидается вперед, заставая меня врасплох. Ей почти удается прорваться мимо меня, но Кловер вскрикивает, а за спиной у меня проносится порыв ветра, когда дверь в уборную распахивается.

– Что тут происходит?

Я резко разворачиваюсь, чтобы увидеть миссис Эббот… и Айви рядом.

Лицо у Айви раскраснелось, ноздри раздуваются от гнева.

Айви ловит мой взгляд, когда замечает, что я держу Араминту за плечи. Она, кажется, удивлена, увидев меня, как и я – увидев ее.

Но в этот раз мы не деремся друг с другом… на этот раз мы – на одной стороне.

Голос миссис Эббот возвращает нас обратно к реальности.

– Девушки. Идемте со мной. – Она указывает на Араминту и ее свиту, которые все выглядят бледно.

Директриса поворачивается к Кловер.

– Вы – тоже.

Кловер роняет голову, но кивает.

На мгновение в уборной остаемся только мы с Айви. Я открываю рот, чтобы что-то сказать, но не успеваю произнести и слова, как она разворачивается на каблуках и уходит.

Я остаюсь одна, в тишине, в кафельной уборной, которая, кажется, давит на меня. Адреналин все еще курсирует по венам: такое чувство, будто я только что пробежала марафон. Смотрю в зеркало, поражаясь своей бледности. Недостаток солнца дурно влияет на меня, а на бровях блестят бисеринки пота.

Но на меня смотрит кое-что еще. Решительность стального взгляда… сила.

А затем я слышу в голове другой голос.

«Ладно, ты выступила против них. Но это не отменяет того, что случилось со мной».

Я сижу у кабинета миссис Эббот, наблюдая, как другие студенты продолжают свой день, быстро проходя мимо, не желая никаким образом влезать в эту драму. Уже ходят слухи о драке в женском туалете. Новости быстро разлетаются по школе, а Араминта едва ли проявила благоразумие.

Кловер в кабинете уже добрых двадцать минут. Я хотела подождать ее, прежде всего чтобы убедиться, что с ней все в порядке, но также и потому, что теперь у меня к ней масса вопросов. Чувствую злость и легкую обиду от предательства. Как она могла так поступить? Я знаю, она страстная и целеустремленная, но сделать этот кошмарный подкаст? Это слишком.

И она знала, что я искала виновного, тогда как все это время это была она! Она полностью сбила меня со следа. Только когда ноты выпали из ежегодника, я поняла, что это может быть она. Тогда все встало на свои места: тот факт, что IP был школьным, означал, что это наверняка кто-то из учеников, и то, что Н назвал Патрика «старостой», а не «старостой среди мальчиков», так характерно для Кловер. Тем не менее я бы спросила ее наедине, дала бы ей шанс объясниться, но Араминта подслушала меня.

Вместо того чтобы последовать за Минти, я пошла прямо к миссис Эббот. Если это касалось подкаста, она должна была разобраться с этим. Меня поразило, как быстро миссис Эббот смогла найти, где именно Араминта и ее веселая банда зажали Кловер. Она отслеживала их местонахождение как через школьные пропуска, так и через установленные по всей школе камеры. Большой брат Оруэлла позавидовал бы. Я бы испугалась, если бы не была так поглощена событиями последнего часа.

Чувствую укол вины за то, что не видела, что творится у меня под самым носом. Этого могло бы и не случиться, если бы я была более бдительна и не спускала с нее глаз, как обычно. Она еще совсем ребенок. Я слышу щелчок двери и оборачиваюсь, чтобы увидеть, как миссис Эббот провожает Кловер. Взгляд ее опущен, руки скрещены на животе. Миссис Эббот закрывает за нами дверь – полагаю, теперь она будет разбираться с Араминтой и ее командой.

– Пойдем, прогуляемся, – говорю я Кловер и веду ее вниз по лестнице в сторону черного хода школы. Как только мы оказываемся снаружи, все еще молча, уходим подальше от любопытных глаз, глядящих на нас из окон. Я веду ее к покрытой мхом скамье, смотрящей на небольшой ручей. Тишину нарушает журчание воды. Тут до странного мирно.

– Так это ты? Н, я имею в виду.

Она пристально смотрит на воду, все еще не в силах взглянуть мне в глаза.

– Кловер, какого черта? – мягко говорю я.

– Айви, мне жаль. Правда, жаль. Я знаю, что должна была сказать по крайней мере тебе, что я делаю. Но я подумала, что если расскажу хоть кому-нибудь, то меня быстрее раскроют. – Она подтягивает обе ноги на скамью и кладет подбородок на колени.

– Что сказала миссис Эббот?

– Сказала, что я на грани исключения и что не должна продолжать вести подкаст с территории школы. Она не может совсем запретить мне делать его, но может запретить на территории школы. – Она пожимает плечами. Я внезапно понимаю, что Кловер сожалеет лишь о том, что попалась.

– Но ты ведь теперь перестанешь, да? Записывать его? Брать интервью? Лезть в чужое горе? – Разворачиваю ее к себе и смотрю прямо в глаза, чтобы она понимала, насколько я серьезна. – Кловер, ты влипнешь в огромное дерьмо, если продолжишь. Ты ведь знаешь это, так? Смерть Лолы – настоящее большое горе для множества людей. Для людей, которые пытаются справиться с этим, как могут, а ты со своим подкастом раскачиваешь лодку. – Я не снимаю ладоней с ее коленей, не свожу с нее глаз. Она, наконец, смотрит на меня.

– Я не могу обещать этого, Айви. Извини. Знаю, ты просто пытаешься присмотреть за мной, но я действительно верю, что это дело надо расследовать. Как ты и сказала, смерть Лолы – настоящее большое горе для многих. А как насчет тех, кто чувствует: в ту ночь случилось что-то еще? Ее семья? Ее брат? Что-то не так, Айви. Ты наверняка и сама это видишь. Ты ведь не можешь искренне верить в ту чушь собачью, которую несет полиция?

– Ты не имеешь права назначать себя частным детективом в расследовании чьей-то смерти! Тебе пятнадцать! Это выходит далеко за пределы школьных протестов и борьбы за то, что ты считаешь правильным. Тут замешаны реальные люди. – Я вздыхаю и кладу ладони себе на колени. Эту девчонку не остановить. И все же что-то говорит мне, что я не могу сердиться на нее, ведь она так напоминает меня.