Мужчина шагнул вперед, широким жестом скинул шляпу и поклонился.

— Мадам, если вы позволите, я бы хотел подарить вам эту птицу, которая, на мой взгляд, далеко не так красива, как вы.

Восхищенная этим комплиментом, Эмбер улыбнулась и только собралась сделать реверанс, как раздался резкий голос миссис Гудмен:

— Как вы смеете так развязно разговаривать с благородной дамой, сэр? Уходите немедленно, пока я не вызвала констебля и вас не забрали в каталажку за дерзкое поведение!

Франт удивленно поднял брови и на мгновение заколебался, не зная, принимать вызов или нет, но миссис Гудмен так грозно взглянула на него, что он очень церемонно поклонился разочарованной Эмбер и отошел в сторону к своему приятелю, пробормотав уходя:

— Так я и думал — шлюха под охраной хозяйки. Она, очевидно, бережет ее для какого-нибудь старого козла-графа.

В этот момент Эмбер осознала, что слишком открыто радуется всякому новому знакомству. Она стала нервно обмахиваться веером.

— Боже мой! Клянусь, мне показалось, что видела этого молодого человека у тетушки! — Она плотнее завернулась в плащ и снова занялась выбором птицы в клетке.

Она заплатила за позолоченную клетку с бирюзовым попугаем монетой, которую наугад вынула из муфты. И тут миссис Гудмен снова пришла ей на помощь. Она схватила Эмбер за руку, когда та брала из рук продавщицы полученную сдачу.

— Подождите, дорогая. Думаю, вам недодали шиллинг.

Продавщица быстро дала шиллинг и, улыбнувшись, сказала, что обсчиталась. Миссис Гудмен сурово посмотрела на нее, дамы вышли из магазина и спустились к карете.

По дороге обратно миссис Гудмен взялась предупреждать Эмбер об опасностях, которые подстерегают в городе молодую хорошенькую женщину. Времена наступили жестокие, говорила она, благородная дама вынуждена сохранять не только свою честь, но и внешнее достоинство.

— Потому что мир устроен так, дорогая, — поучала она, — что дама столько же теряет от не верного поведения, сколько и от неблаговидных поступков.

Эмбер кивнула с серьезным видом, она чувствовала свою вину и сейчас размышляла: не дала ли она действительно повод для этих нравоучений. Тут карета остановилась, Эмбер выглянула в окно и, резко отшатнувшись, громко испуганно вскрикнула: по улице вели женщину; она была обнажена до пояса, длинные волосы прядями свисали ей на грудь, женщина еле тащилась, а мужчина время от времени ударял ее хлыстом по плечам, отчего она вздрагивала и стонала. За ними тянулась большая толпа — мальчишки, мужчины, женщины — они смеялись, дразнили несчастную, всячески издевались над ней.

— О, посмотрите на эту женщину! Ее бьют!

Салли Гудмен взглянула в окно и равнодушно отвернулась.

— Не растрачивайте на нее свое сочувствие, дорогая. Мерзкое создание. Она, должно быть, родила незаконного ребенка. Это вполне обычное наказание, и девка его заслужила.

Эмбер, как завороженная, не отрывая глаз от ужасной процессии. На голых плечах женщины виднелись рубцы и кровоподтеки. Эмбер снова оглянулась на несчастную и крепко зажмурила глаза. На мгновение ей стало плохо до обморока, и только из страха перед миссис Гудмен Эмбер сумела взять себя в руки. Вся ее веселость испарилась, и, как никогда прежде, Эмбер осознала, что совершила ужасное преступление — преступление, за которым следует наказание.

«О Господи Всевышний, — думала она в отчаянии, — ведь это могла быть я! Это буду я!»

На следующее утро Эмбер встала, накинула халат и принялась за крыжовенное желе, которое, как считали, помогает от тошноты. Раздался стук в дверь, а затем веселый голос миссис Гудмен, которая позвала Эмбер. Та быстро спрятала тарелку с желе под кровать и впустила соседку.

— А я как раз причесываюсь.

Миссис Гудмен подошла с ней к туалетному столику.

— Позвольте я помогу вам, дорогая. А ваша служанка уехала за границу?

Опытные руки ловко укладывали прическу, переплетали волосы в толстую косу сзади, взбивали наверху, затем миссис Гудмен закрепила тяжелые локоны шпильками с золотыми головками.

— Я… я уволила служанку. Она… она забеременела, — это единственная причина, которая пришла ей в голову.

Миссис Гудмен покачала головой, но ее рот заполняли булавки, и она не могла осуждающе прищелкнуть языком.

— Ужасные нравы в наше время, вот что я вам скажу. Но, Господи, милочка, как же вы обходитесь без служанки?

— Не знаю сама. У моей тети много слуг, она всех привезет с собой, — нахмурилась Эмбер.

Миссис Гудмен закончила прическу, и Эмбер расчесала длинные пряди с боков и распустила густые локоны по плечам.

— Конечно, дорогая. Но пока что — Боже, разве может дама обойтись без служанки?

— Не может, конечно, — согласилась Эмбер. — Но я не знаю, где мне найти служанку, ведь я никогда не жила в Лондоне, а одинокая женщина должна быть очень осторожной с незнакомыми, — добавила она добродетельно.

— Непременно, дорогая, это совершенно верно. Вы очень разумно рассуждаете. Возможно, я смогу вам помочь. Одна моя приятельница только что переехала к себе в загородное поместье и оставила кое-кого из прислуги здесь. Я имею в виду одну подходящую особу — опрятную, скромную девушку, и если она еще не подыскала себе места, я пришлю ее к вам.

Эмбер согласилась, и не прошло часа, как появилась пухленькая девушка с простым лицом в аккуратной темно-синей юбке, в чистеньком белом переднике и белой блузке с длинными рукавами, в полотняной косынке, закрывавшей волосы и завязанной узлом под круглым подбородком. Она сделала реверанс, скромно опустив глазки, и тихо сказала, что никогда не обманывала своих хозяев. Звали девушку Онор Миллз. Эмбер сразу наняла ее за два фунта стерлингов в год, включая жилье, питание и одежду.

Теперь, когда служанка расчесывала ей волосы, следила за одеждой, бегала по мелким поручениям и сопровождала на улице и в лавках, Эмбер чувствовала себя очень богатой и элегантной. Ей доставляла удовольствие также и компания девушки. Онор была спокойной, всегда аккуратной, всегда в хорошем настроении и являла собой превосходную слушательницу, влюбленную в хозяйку.

Но тем не менее, Эмбер помнила совет лорда Карлтона, что следует хорошенько прятать деньги и никому не доверять. Однако она не стала обращаться к Шадраку Ньюболду, как рекомендовал Брюс, ибо никогда даже не слышала о банкирах, поэтому боялась доверить деньги совершенно чужому человеку и решила, что справится сама. Она не последовала и другому совету Брюса — насчет пансиона у женщин, сдающих квартиры, — она отложила это до тех пор, пока ее внешний вид не вынудит заняться поиском нового жилья.

Эмбер и миссис Гудмен стали неразлучными подругами. Они вместе обедали, вместе ездили в Гайд-парк или на улицу Мэлл[17], вместе захаживали в Чейндж или торговый дом Ост-Индской компании. Однажды Эмбер предложила посетить театр, но миссис Гудмен очень сурово отозвалась о нравах, царящих в театрах, после чего Эмбер уже и не заикалась о спектаклях.