Долгие секунды ожидания, а затем не слишком успокаивающий ответ:

— Попытайся, Ермаков, но помни, при малейшей опасности она сделает в тебе отверстие, которое природа не предусмотрела.

Росс не рад, высовываться не торопится. Решил его подбодрить:

— Ты ведь сам вызвался, сам и стреляй по ним. Инициатива, она такая, инициатора любит…

Окно открывать нужды нет, стекло разбилось ещё при взрыве, ударная волна редко щадит окна или хлипкие двери. Росс, встав в полный рост, направил винтовку вниз и дал несколько коротких очередей. Я не мог стерпеть, захотел глянуть на происходящее, любопытство страшная штука. Встал, пошёл к окну, и в этот момент начала работать зенитка. Где-то там, на уровне земли, сейчас ад. Чертей жарят…

Я смотрел по сторонам, во дворце Пана четыре этажа, общая площадь которых примерно пять тысяч квадратных метров. Основной материал бетон, но местами применялся камень, если судить по руинам, оставленным взрывом. Забор тоже из бетона строили, три метра высотой и в полметра шириной. Со стороны смотрится внушительно, а на деле оказалось дерьмом.

Производство цемента в этом мире освоили, бетон сделать не проблема, да вот с маркой, как вижу, промашка вышла, качество ни к чёрту, при помощи лома и кувалды можно быстро проделать в заборе или стене дворца немалое отверстие. Газоблок, наверное, ненамного слабее местного бетона, а может, даже крепче.

Эти выводы делал после того, как увидел работу зенитки по забору. Грозное с виду укрепление разлетелось в труху, а затем, продержавшись на несколько секунд дольше, прекратила существовать будочка охраны. Зенитчикам плевать, продолжают уничтожать всё и вся, особенно им нравится лупить по встающим браткам, которые надеются смыться. Так, а это что ещё такое?

Всё понятно, танк, древний кусок железа, участвовавший ещё в Первой мировой, а возможно, побывавший и на Второй. Илюшка Осипов едет, повоевать торопится. Только что-то коптит танк нешуточно, движок, что ли, перегрел? Помню, что на корыто под названием «Рено ФТ» был внедрён инородный двигатель, а также заменена примитивная стандартная пушка на тридцатимиллиметровую автоматическую. Что-то сейчас будет.

Росс засмеялся, а затем сказал:

— Ну надо же, какая древность гусеницами бренчит… Даже знать не хочу, где его откопали… — Он сделал шаг назад, нехорошо прищурил глаза и крикнул: — Эта тварь на нас пушку направила, валим с этажа!

Бежать пришлось быстро, потому что обстрел серьёзный, грохочет тут и там, порой совсем рядом, ногу чиркнуло, но смотреть некогда, бегу прихрамывая. Наверное, там жесть, хоть боли и не чувствую совсем…

Прыгнул с лестницы, пролетел солидно, приземлился, не удержался на ногах и покатился. Сзади так же кубарем слетел Росс. Пусть неудачно, но мы покинули четвёртый этаж. Метнулись по третьему, теперь бы до второго добраться, а там на первый и в подвал. Хотя точнее будет назвать его минус первый, но мне так удобнее.

Спускаемся со второго на первый, обстрел продолжается, в стенах с каждой секундой появляются новые отверстия. Осипов, сволочь такая, знает, где примерно находится лестница, и бьёт в эту часть здания, но нам пока везёт. Ключевое слово — пока!

Падаю на первом, резко встаю и снова падаю, нога совсем работать отказывается, а кровищи столько, что смотреть страшно. С меня, что ли, набежало?

Росс помогает встать, подставляет плечо, жутко рычит:

— Тебе осколком задело голень, рассекло, греби одной ногой, немного осталось…

Коридор и помещение номер один, в котором лежат семеро связанных братков Пана. Угрх какой-то недовольно-обеспокоенный, тут же забрал меня у Росса и, словно ребёнка, занёс в комнату пыток. Что за грохот наверху? Ощущение, что по дворцу начала работать тяжёлая артиллерия. Неужели? Нет, об этом думать не стоит, а то сбудется.

— Здание рушится! — Росс с трудом перекричал грохот. — Готовимся к худшему, возможно, завалит насмерть…

Думай или нет, разницы ноль, уже сбылось… Зверёк песец в гости пожаловал, дворец разрушает, слабый он, совсем никудышно построен, нельзя по нему ракетами шмалять да из пушек стрелять…

Свет пару раз моргнул, а затем потух. Грохот достиг предела, первый раз в моей жизни такое, всё катится в одно всем известное место…

«Сильная кровопотеря, ногу нужно перетянуть, иначе умрёшь. Есть что-то, что можно использовать как жгут?»

Начиная на ощупь отцеплять ремень с винтовки, я мысленно взорвался:

«Дура ты, а не Всезнайка, зла на тебя не хватает! Почему молчала, когда я звал тебя? Почему не нашла в памяти информацию, которая могла бы убедить их, что мы не враги? Молчишь, да? Ну молчи, даже звука не произноси. Задница, в которой сейчас находимся, случилась от твоего бездействия. Даже не задница, а дырка в ней, и к тому же она закупорена чопиком, не выбраться. Хана нам, не такую смерть представлял…»

«Я не могла воздействовать на ситуацию, поэтому и молчала. Ещё не всё потеряно, терпи…»

Ремень освободил, крепко затянул ногу, кровь надо беречь, без неё никак. Почему так тихо, что даже в ушах звенит? Или я оглох? Пока непонятно, разберусь с ногой, а там буду думать. Жаль, нет зажигалки или спичек, мрак бы не мешало разогнать, совсем ничего не вижу.

Чирк-чирк…

Да будет свет! Дядя Вова рядом, зажигалка у него есть, стало светло. Относительно, конечно, но вижу больше, чем прежде: вон Пан лежит, без головы, правда, кусок перекрытия её размозжил, Боря будет огорчён. А это что такое? Блин, да это же…

Боков везунчик, почти вся комната обвалилась, а ему повезло, рядом со мной и Россом оказался, целый и невредимый. В нашем углу обвала не было. Почему не повезло Угрху? Он что, спасти Пана пытался? Зачем?

Медведь виден частично, только ноги торчат. Или всё-таки лапы? Да какая, разница, сути это не меняет, Угрх мёртв, привалило основательно, после такого не выживают. Если бы мишка был жив, он бы шевелился, но никаких движений не вижу, это конец. И нам тоже конец, скоро в могиле закончится воздух…

— Ник, я тушу свет, ты как?

— Нормально, нога не болит, затянул ремнём автомата, но помощь не помешала бы, зашить надо…

— Ты всё про себя любимого, молодец, хвалю. Насчёт помощи согласен, пара экскаваторов позарез нужна, или мы в этом склепе останемся навсегда. Представляешь, что сейчас наверху?

— Нет, не представляю, не до этого…

Меня как-то нехорошо знобит, от потери большого количества крови такое бывает. Рану надо ощупать, хоть буду знать, насколько серьёзно зацепило.

Эх, сейчас бы хорошего клея, кусок голени приклеить надо, как ножом отрезало, икроножная мышца в хлам. Зашить бы, иголку да нитку только найти нужно, но их здесь нет, известный факт. На этих нескольких квадратных метрах вообще ничего нет, только оружие, из которого удобно пускать себе пулю в голову. Немного, и у меня начнётся истерика. Или уже началась…