— Я собираюсь написать о том, что творчество Уильяма Блейка[44] в основе своей романтично, — заявила Джорджина, удобно расположившись на кровати с тетрадью на коленях и ручкой в руке.

— Ну, он уж, по-любому, стоял у истоков романтической поэзии в английской литературе, — заметила я, выглянув из-за настольного компа, — а все потому, на мой взгляд, что одним из первых начал использовать символы и образы, даже если писал на далекие от романтики темы.

— Цитируя его «Сад любви», Даллас наверняка намекал на сексуальные образы.

— Естественно, — согласилась я, хотя точно знала, что тем самым он тайно дал мне знать о своем желании встретиться у озера, где место наших свиданий сейчас погребено под снегом. — Но я не стала бы посвящать этому целое эссе.

— А о чем ты пишешь?

— О негативном восприятии Блейком разрушительных последствий промышленной революции в Англии.

— Не сомневаюсь, что ты, как обычно, получишь пятерку, — уныло пробурчала Джорджина, явно продолжая витать в облаках. — Но все равно у меня сейчас исключительно романтическое настроение.

— Неужели? — насмешливо спросила я, бросив в нее подушку. — Что-то незаметно.

— Поверить не могу, что я вообще думала, будто меня заводит Даллас и его увлечение поэзией, хотя на самом-то деле мне нравился Томми.

— Вот они, таинства любви, — с умным видом констатировала я, радуясь, что больше можно не беспокоиться о Джорджине и ее беспрестанном флирте с Далласом.

— Томми хочет заняться ЭТИМ, — заговорщически сообщила подруга. — Только не говори никому.

— Разумеется, не скажу.

— Он еще девственник, — добавила она, — но это тоже секрет.

Уже не секрет, однако, что сама Джорджина летом занималась ЭТИМ с одним парнем, работавшим на лодочной пристани в Мичигане, а весь первый год развлекалась с Коннором Коттоном.

— Мне хочется, чтобы наш первый раз получился офигительным, — она покраснела, — я имею в виду с Томми.

— Очень мило, — оценила я.

— Но как узнать, когда будет подходящий момент?

Я не могла, естественно, признаться ей, что подходящим моментом, по моим ощущениям, был наш первый поцелуй с Далласом, но именно он упорно тянул время, а я практически днем и ночью сгорала от вожделения, потрясенная собственным страстным желанием.

— В любовных делах, по-моему, у каждой парочки все бывает замечательно по-разному, — задумчиво изрекла я.

Так определенно происходило с Йеном, хотя с Далласом я впервые испытывала такие невероятно сильные

чувства.

— Именно поэтому парни ждут своего подходящего момента?

Я просто кивнула.

— Как интересно, — протянула Джорджина, — ведь Йен был так увлечен тобой…

Я с грустью подумала, что теперь не могу признаться, о ком думаю на самом деле.

— И он по-прежнему влюблен в тебя, — заявила она, неправильно истолковав отразившуюся на моем лице грусть. — Судя по слухам, девицы так и вьются вокруг него, пытаясь… в общем, я слышала, как Сильви говорила, что собирается вступить в их бильярдный клуб. Ну как можно дойти до такого?

— Он волен делать все, что захочет, — небрежно произнесла я.

— И тебе все равно?

— Нет. — В сущности, мне больше нечего было добавить.

Мне ненавистна мысль, что Йен может закрутить с кем-то роман, и я чувствовала себя полной кретинкой, даже думая об этом. Мне также не хотелось, чтобы он возненавидел меня, потому что я скучала по нашей дружбе.

— Но ведь сейчас мы разбежались, поэтому…

В любом случае я не могу представить, что он западет на Сильви.

— Ну, во-первых, я вообще не понимаю, какого черта вы разбежались… Да ладно, Энди, ведь он идеален во всех отношениях!

— Мы решили отдохнуть друг от друга.

— Надеюсь, вы скоро одумаетесь. Вы же созданы друг для друга.

— Не уверена.

— А здорово было бы устроить нам свидание вчетвером, — мечтательно произнесла Джорджина.

Живо представив, какое странное получилось бы общее свидание ее с Томми, если бы к ним добавились мы с Далласом, я расхохоталась.