– Салам алейкум! – донеслось до него с обочины.

К нему подошел, покачиваясь, заросший человек лет пятидесяти. Впрочем, распознать его возраст было практически невозможно.

– Ваалейкум салам, – ответил Шамиль, ухмыльнувшись.

– Два рубля не будет, брат? – спросил прохожий, с трудом ворочая языком.

– На опохмелку?

– На строительство светлого, доброго, вечного, – медленно выговорил прохожий.

Шамиль выгреб звенящую мелочь и швырнул в грязную мозолистую ладонь.

– Баркала{Спасибо (авар.).}, – промямлил тот. – Меня Виталик зовут. А в Кремле сидят…

Виталик выругался.

Шамиль шутливо махнул ему задранным в приветствии кулаком и поспешил дальше.

В подъезде, пахнущем хлоркой и мокрыми тряпками, встретил Камиллу. Она улыбчиво взглянула ему в глаза, приглаживая укладку.

– Что, какие новости, Камилла? – спросил Шамиль, незаметно оглядывая ее высокую грудь.

– Да вот, на свадьбе у Ханмагомедовых была, – горделиво доложила Камилла. – Блюда меняли каждые полчаса.

– Слушай, – встрепенулся Шамиль, – говорят, там наши хакимы были. Куда они потом подевались?

Камилла пожала плечами.

– Наверное, поехали к кому-нибудь на дачу на берег моря и там сидят.

– А что так резко?

– Откуда я знаю. Какой-то Халилбек их вроде увел.

«Халилбек, Халилбек… – подумал Шамиль. – Что-то очень знакомое…»

Камилла замерла у двери в свою квартиру, но не спешила прощаться.

– Шамиль, ты говорил, у тебя машина скоро будет.

– Собирался купить. Что, хочешь проехаться? Камилла засмеялась:

– Подвез бы нас с подружкой на море.

В подъезде послышались шаги. Кто-то поднимался наверх. Камилла беспокойно заглянула в пролет и, убедившись, что это не мать, сразу успокоилась.

– Ну так что? – она игриво застучала правым носком по цементному полу.

– Нет проблем, – ответил Шамиль, расплываясь в улыбке. – На чай не пригласишь?

– Вот нахал. Сначала на море повези, а потом угощаться будешь! – притворно возмутилась Камилла.

Шаги на лестнице смолкли, но через мгновение что-то зашуршало и кто-то снова стал приближаться.

Шамиль, уже подкравшийся к Камилле, тоже заглянул в пролет и с удивлением обнаружил внизу Асю.

– Ася, ты к кому? – крикнул он сверху.

Она начала поспешно подниматься. Остановилась перед ним и Камиллой, протянула синий полиэтиленовый пакет:

– Вот, твоя мама у нас забыла, там и твои вещи тоже.

– Какие вещи? – хмыкнул Шамиль, заглядывая в пакет.

– Дома посмотришь, – ответила Ася, уже сбегая к выходу и не оглядываясь.

– Что за девушка? – вкрадчиво поинтересовалась Камилла. Зрачки ее светились высокомерным любопытством.

– Родственница одна, – отмахнулся Шамиль и хотел было шутливо дернуть Камиллу за надушенные пряди, но та отвернулась, легко открыла обитую дерматином дверь и, улыбаясь изо всех сил, помахала ему ручкой.

– Трубка не ловит, я тебе потом в дверь позвоню, – сказал Шамиль, представляя, какая на ощупь у нее кожа.

Дома в пакете среди пестрых, красиво завернутых тканей нашел сложенные пополам большие листы бумаги. На листах неровным почерком было написано: «Шамилю от Аси. Тайно».

В Шамиле разом заговорили любопытство и брезгливость. «Неужели любовное?» – подумал он. Неприятно было, что Ася приходилась ему родственницей. Это мешало в полной мере воспользоваться ситуацией.

Немного походив по квартире и пооткрывав кухонные шкафы, он вернулся к письму и прочитал его не отрываясь:

«Шамилю от Аси. Тайно.

Я считаю, что мы должны срочно бежать в Грузию. Если на севере появился Вал, если воинские части расформированы, то и пограничные силы на юге тоже ослабли. Можно доехать до Кидеро, у брата там знакомые, а оттуда – с местными проводниками через хребет. И поверь, со мной будет гораздо интереснее, чем с Мадиной.

Ты, наверное, спросишь: “А почему в Грузию?” А я отвечу: “Потому что если Россия от нас закрылась, то там нас точно не ждут”. А здесь будет хуже и хуже, хотя брат говорит, что нужно брать ситуацию в свои руки, объединяться с чеченцами, адыгами, возрождать заводы… Ха-ха».

Дойдя до этого «ха-ха», Шамиль неожиданно заулыбался. Потом отбросил письмо, пошел на кухню к холодильнику, вытащил оттуда бутыль газировки со льдом, выпил залпом прямо из горла, проливая на пол. Потом вытер губы руками и, тут же забыв об Асе, стал собираться на тренировку.

Не успел Шамиль сделать и пяти шагов, как его окликнул молодой человек, загорелый, с тонкими, как у женщины, скулами и светло-русой копной волос. Это был Арип. Они обнялись, похлопали друг друга по спинам. Арип хмыкнул:

– Ну, попали, братишка. Вчера доехал еле как, связь барахлит, родители тоже волнуются. В автобусе душно, жарко, вонь! На границе, там, где Вал теперь, держали нас два часа…

– Что там вообще? – наседал Шамиль, сгорая от любопытства.

– Стекло грязное, я особо не разглядел. Из автобуса не выпускали. Что-то вроде холмов. Вышки стоят, колючая проволока. Автобус переполнен. Рядом со мной один инженер лежал, хотел, говорит, на самолете, а рейсов нет. Сейчас, говорит, дураки радоваться начнут, что чурок отделили. Не понимают, говорит, что сами от себя прячутся.

– А в Москве что?

– Умные люди боятся, Шамиль, а глупые празднуют. Думают, что все проблемы решили, что дотации сэкономили. А я что, видел, что ли, здесь эти дотации? У меня в селе люди канализацию, спортивную площадку – все своим трудом сделали за свой счет. От государства ни копейки не получили, только проблемы…

Они вышли на пыльный перекресток. Ветер плеснул им в лица песком, закружил смерчем полиэтиленовые пакеты и унывно задул в щели жилых корпусов. А потом на углу заскрежетали тормоза полицейской «десятки», из салона поспешно выскочили несколько мужчин в полурасстегнутых форменных рубашках и, на ходу срывая с себя фуражки, помчались в дебри окрестных частных домов. Автомобиль остался на обочине с сиротливо распахнутыми дверцами. Шамиль и Арип молча двинулись дальше, в сторону центра.

Улицы были непривычно пусты, только на другой стороне дороги пробежал измазанный мороженым ребенок. Арип, умевший перемножать в уме трехзначные цифры, Арип, чемпион в метании камня, Арип, знавший наизусть все советские киноафоризмы, теперь казался подавленным и унылым.

– Что, пойдем в этом году в поход? – задал Шамиль неуместный вопрос, просто чтобы сменить тему.

– Куда? – переспросил Арип равнодушно.