– Это ужасно и очень извращенно, – вздохнула Нэнси спустя два часа, – но мне нравится… А вот эту, с Эмили, нужно увеличить и наклеить на дверь кухни. Давайте проголосуем! Кто против? Таковых нет.

– Я отвезу снимок в лабораторию. Там увеличенную фотографию сделают в течение часа.

– Эй, эй! – предостерегающе воскликнула миссис Торн. – Давайте-ка доедим пироги и попьем кофе. Я сейчас сварю.

– У меня это получится лучше, – перебила ее Келли и включила газ.

– Вечеринка удалась на славу, Эмили, – проворковала Зоя.

– Кто сказал, что жизнь после сорока кончается? – фыркнула Лина.

Разлив напиток по чашкам, Мейерс предложила тост:

– За Эмили, за калории, кофеин, за мечты и за нашу преображенную кухню.

Близнецы Демстер, Роуз и Хелен, живущие над гаражом, соскользнули со своих стульев.

– Они все делают одновременно, – пожаловалась Нэнси. – Они чуть не попадали под стол после первой же рюмки вина. А теперь вот, пожалуйста… Думаю, их нужно чем-либо прикрыть.

– Отлично, – согласилась миссис Торн.

Марта Несбит, подруга близнецов, обычно всегда молчавшая, потянулась за диванной подушкой и прилегла рядом с ними.

– Отличная вечеринка, – пробормотала она и тут же уснула.

– А у меня завтра утреннее дежурство, – заявила медсестра. – Давайте оставим все… Убирать ничего не будем. Буду уходить утром – приведу кухню в порядок. Эмили, я отлично провела время. Мне очень нравится жить здесь. Спокойной ночи!

– Лина, хочешь прогуляться?

– Конечно.

– Мы немного пройдемся по улице, проветримся. Сегодня отличная погода.

Квартал они прошагали в молчании, затем миссис Торн заговорила:

– Знаешь, Лина, прошло довольно много времени, прежде чем я начала замечать хоть что-то, кроме собственного несчастья. Да, мы сегодня много выпили, но это совсем не пьяная болтовня. Вот, смотри, высыпали звезды… Я вижу ковш Большой Медведицы… Господи! Словно встряхнули одеяло с мириадами блесток. Воздух напоминает мягкий бархат, ласкающий кожу; даже влаги в нем не чувствуется. Луна просто великолепна! Настоящая царица ночи! Завтра наступит полнолуние, и мы немного сойдем с ума. Вспоминая о работе в клинике, скажу одно: много странного происходит в такие ночи…

Мне нужно что-то делать, Лина. Я уже давно пришла к такому выводу. Два года на обочине жизни, не в основном русле… Ну, не то чтобы у меня был какой-то определенный план, но все же… Мне нужна жизнь, цель, что-то, ради чего следует трудиться и к чему стремиться. Хочется снова думать и чувствовать. Сегодня я совершила одну глупость… А ладно! Сделанного не воротишь. Я сбрасываю это на вино… А ты, Лина?

– Я довольна, Эмили. Мне для счастья нужно совсем немного… У меня сегодня возникло странное чувство: кажется, что я снова приобрела семью. Мы все сегодня самыми разными способами хотели выразить тебе свою благодарность… Особенно я.

– Ну, это просто один из вариантов сказать, что ты довольна работой в супермаркете, хотя и находишься по восемь часов на ногах, а затем бежишь трудиться в другое место.

– Эмили, мне нужны деньги, и ты это знаешь. Мой муж считал все страховки пустой тратой. Поэтому у меня нет выбора.

– Если я смогу найти какое-нибудь дело, способное заинтересовать и дать выгоду нам обеим, ты обещаешь свою поддержку и помощь?

– Если оно окажется прибыльным, я к твоим услугам.

– Что ж, нужно поработать над этим. Может, удастся что-нибудь придумать.

– Было бы чудесно.

– Господи! Как хочется, чтобы каждый день заканчивался так же хорошо, как и этот, – мечтательно произнесла миссис Торн, сворачивая к дому.

– Я рада нашей крепнущей дружбе, – тихонько заметила Лина. – Мой муж отличался болезненной ревностью и заставлял все свободное время проводить только в его компании. Тогда я не возражала, а теперь понимаю, чего меня лишили. Ты очень хороший человек, Эмили.

– Догадываюсь. Так долго… А, ладно, все это осталось в прошлом. Знаю только одно: нужно жить настоящим.

Паулина приветственно взмахнула рукой:

– Добро пожаловать, Эмилия Торн. Весь мир у твоих ног.

Присев за стол и едва удерживая чашку с горячим кофе в трясущихся руках, Эмили застонала. Ее мучило страшное похмелье. Те, с Яном, – не в счет. Однако головная боль того стоила. Вечеринка удалась на славу. Если раньше она могла только догадываться, то теперь знала наверняка, что женщины, живущие с ней под одной крышей, – ее настоящие подруги. Конечно, у них существуют свои проблемы, и они делятся ими друг с другом. Вообще-то их лучше считать группой поддержки.

Эмили рассмеялась, взглянув на нововведение, – украшенную фотоснимками кухню. Вот будет весело, если сюда заглянет кто-то из посторонних.

– Итак, жизнь продолжается, – удовлетворенно прошептала миссис Торн.

У нее имелись вполне определенные планы на сегодняшний день. Прежде всего нужно решить вопрос об инструкторе-массажисте, чтобы тот помог ей подтянуть обвисшую кожу, потому что после потери веса кожный покров стал дряблым и некрасивым. Правда, Эмили сомневалась в возможности исправления подобного недостатка.

А вдруг ее тело просто потеряло упругость после наступления сорокалетнего рубежа?

Она взглянула на дверь ванной комнаты и отвела глаза. Туда идти пока еще рановато. Может быть, попозже, но только не сейчас. Вполне возможно, что нынешняя миссис Торн вообще не зайдет в это помещение. Эмили подняла глаза, и взгляд остановился на снимке Запонки. Яну никогда не удавалось выглядеть так хорошо, хотя его фигура была стройна, даже худощава. Он светловолос, поэтому волоски на теле почти незаметны, сливаются с кожей. Когда у мужчины гладкая грудь, это очень сексуально. По крайней мере, так считала сама Эмили.

– Нет, ты определенно сходишь с ума, миссис Торн. Тебе просто необходим мужчина. – Она взглянула на причудливое творение их рук – «газету», где красовалось множество фото танцора. – Да, да, мужчина, – задыхаясь, пробормотала женщина.

* * *

Марта Несбит в свои сорок два года достаточно натерпелась от мужа, которого в свое время заставила закончить юридический колледж и с которым потом мучилась целых двадцать лет. Уходя от нее, он заявил: «Марта, жизнь с тобой напоминает пристальное наблюдение за засыхающей краской». Она получила двадцать пять тысяч долларов и страховку, но потратила все деньги на поиски нового супруга. Спутника жизни ей найти не удалось, и Несбит устроилась почтальоном и заработала болезненные мозоли от многомильных «прогулок» по улицам и этажам города и от тяжеленной сумки, которая постоянно оттягивала плечи. Марта всей душой ненавидела мужчин, особенно юристов-защитников, поэтому на ее фирменной кожаной газетнице красовалась крупная наклейка, видная издалека: «Сначала мы убьем всех адвокатов».