на ежемесячных групповых тренингах мы учились спокойно переносить тишину. Во время двухчасовых сессий паузы растягивались порой до часа — никто не решался высказаться первым. Чем длиннее пауза, тем сложнее ее прервать. Тогда я и привык к молчанию и научился различать разные его виды. Поначалу причиной может быть стеснительность, но чаще под покровом тишины вызревает нечто большее: мысль, чувство или переживание, которые могут вылиться в ожесточенный спор. Судя по моему опыту, между Джеффом и Таней повисло молчание именно такого рода. Никто из них не хотел говорить, зная, во что это выльется.

В конце концов Джефф спросил:

— Ты хочешь начать?

— Нет, давай ты, — ответила Таня.

Расстроенный, Джефф поежился в кресле, глубоко вздохнул и произнес:

— Ну, мне кажется, на этой неделе стало получше?

Он повернулся к Тане, как бы ожидая подтверждения своим словам.

— Да, лучше. Мы мало ссорились. Собственно, вообще не ссорились, — наконец решилась высказаться Таня.

— Правда, чтобы поссориться, нам надо было хотя бы разговаривать друг с другом, — добавил Джефф. — Она вообще не хочет иметь со мной дела. Единственное, на что, по ее мнению, я гожусь, — это приносить деньги и делать мелкий ремонт по дому. Ах да, еще давать ей ребенка, когда она захочет.

— Правда, Джефф? Да что ты говоришь! Ты действительно так думаешь? — разозлилась Таня.

— Ну а что мне еще думать? — возразил ее супруг.

Оба снова умолкли.

Таня набрала в легкие побольше воздуха и сказала, тщательно подбирая слова:

— Тебя, Джефф, как будто нет. Я знаю, ты думаешь, что делал все, что надо, но нет, не все. Если ты не на работе, то в телефоне. К тому же ты перестал со мной разговаривать. Ты кое про что забыл — про меня! Эмоционально тебя как будто нет. Ты думаешь, это ты меня потерял, но это я тебя потеряла. Ты не хочешь быть со мной. Признайся. Я не говорю, что ты не любишь детей, но я не верю, что ты хочешь с нами жить. Это очевидно.

— Да? Тогда зачем бы я сюда пришел? Зачем искал психолога? Почему я делаю все, чтобы сохранить семью?

— Я не знаю. Я об этом думала. Может, из-за денег — развод же дорого стоит? Может, не хочешь считаться разведенным? Или просто ждешь от психолога разрешения уйти — не знаю. Может, ты хочешь быть хорошим парнем, который старался.

— Ты обо мне такого мнения? — покачал головой Джефф. — Я сюда пришел потому, что люблю тебя и детей. Потому что ты не безразлична мне так, как я тебе. Думаешь, я тебя бросаю? Это ты меня бросаешь. Родился ребенок, и все, занавес — брак окончен.

Таня повернулась ко мне с саркастической ухмылкой:

— Как видите, с последней консультации мало что изменилось.

— Честно говоря, я пока и не ждал перемен, — ответил я. — Вы все еще разговариваете друг с другом на автомате, совершенно не задумываясь о том, что вы говорите. Насколько я вижу, в разговоре на передний план выходят ваши Защитники. Самую большую роль в этом играют ваши нарративы. Если их не менять, то и чувства не изменятся. Если вы сохраните нынешний нарратив про Джеффа и ваш брак, он навсегда останется для вас равнодушным и непонимающим мужем. И вас, Джефф, это тоже касается. Вы придерживаетесь мнения о том, что Таня к вам охладела, что вы ей больше не нужны. Что она получила от вас все, что хотела, и до свидания. Вот что меня беспокоит, — продолжил я. — Сейчас ваши нарративы лишь отчасти соответствуют действительности, в них есть и правда и неправда. Вам надо решить, хотите ли вы разойтись из-за этой полуправды. Вы выбираете финал истории и под него создаете нарратив. Смотрите, у вас есть спорные вопросы и накопившиеся обиды. Но я полагаю, у вас есть выбор, и вы должны сделать его сознательно.

Моя жена говорит, что, когда прекращается общение, отношения угасают. Общение заканчивается там, где начинается нарратив. Мы перестаем интересоваться реальными переживаниями партнера и довольствуемся лишь догадками.

У Джеффа с Таней хватало проблем: озлобленность, раздражение, отсутствие доверия, общения и секса. В контексте Пяти практик я видел с их стороны неспособность осознать части своих личностей и собственные нарративы. Оба обвиняли друг друга в злонамеренном равнодушии к браку. Джефф зациклился на том, что Таня нуждалась не в нем, а в его деньгах. Таня придумала, что Джеффу не нужна семья и что он не уходит лишь из жадности или нежелания иметь статус разведенного.

История этой пары — идеальный пример последствий негативного нарратива. Из чувства самосохранения оба воспринимали только то, что соответствовало их нарративу, игнорируя все, что могло бы его изменить. Изо дня в день они репетировали свое расставание.

Я не ставил себе задачу сохранить их брак любой ценой. Спасать брак ради самого брака бессмысленно, недальновидно, да и бесполезно. Меня часто спрашивают, сколько пар остались вместе благодаря мне, хотят услышать конкретную цифру. К удивлению спрашивающих, я отвечаю: «Понятия не имею. Это не входит в мои обязанности». Одни люди через несколько лет после консультаций пишут: «Спасибо, что помогли закончить отношения. Я наконец-то счастлив», а другие благодарят за спасение брака. Я ставлю на первое место не семейное положение, а счастье, и, если людям лучше врозь, чем вместе, я ни за что не буду склонять их к сохранению отношений. Я помогаю людям собрать сведения о себе, о партнере и об отношениях. С той же целью я писал эту книгу и консультировал Джеффа и Таню. Им не хватало информации для принятия взвешенного решения.

Остался вопрос, как двум обиженным и обозленным людям сложить оружие на время, достаточное для того, чтобы увидеть, как мысли становятся чувствами, а затем нарративами, от которых зависит их отношение друг к другу.

Глава 11. Использование