на монитор с изображением виртуальной клавиатуры. Там Дробышев-муха начал прыгать по буквам, выбивая череду слов:

«вс1 гормал но111 сохнани5 под7ость. пере7есе7о я в теде муъи и то прекрас7о111»

Лаборанты с облегчением выдохнули.

Профессор очнулся и открыл все свои четыре тысячи фасеточных глаз. Свет ударил по сенсорной пленке, но зрение быстро приспособилось. Он вдруг понял, что может видеть одновременно все вокруг на триста шестьдесят градусов. И это не было непривычно. Словно так и должно быть устроено идеальное зрение. Дробышев начал всматриваться в детали окружения. Это была совсем другая вселенная. Очертания привычных предметов теперь казались фантастическими. Мир представлял собой удивительную игру света. Свет был везде, и везде он был разный. Профессор мог поклясться, что видел фотоны, как отдельные кванты света, которые отражались от молекул материи, витающей в воздухе. При этом, молекулы на мгновение вспыхивали разными частотами спектрами. «Это криптон, – подумал профессор, глядя на зеленую вспышку, – а это – ксенон» – рядом с ним вспыхнуло фиолетовым. Воздух искрил всеми цветами. А цветов было гораздо больше, чем привычных семь.

Так Дробышев-муха и сидел долгое время, застывший в восхищении и в восторге от происходящего, пока не вспомнил: «Надо дать знать лаборантам о течении эксперимента. Здесь где-то должен быть экран с клавиатурой». Он вспомнил изначальное положение мухи и начал всматриваться в сторону предполагаемого экрана. Там он увидел гигантскую матрицу пикселей. «Это монитор, – подумал он, – а поля с черными пикселями, скорее всего буквы.

Дробышев поднял сначала одну лапку, затем поочередно все. Он не знал, как запустить крылья, но, только подумав о перемещении – поднялся в воздух. Профессор не смог распознать буквы, поэтому начал поочередно садиться на предполагаемые места их расположения, написав фразу

«Все нормально!!! Сознание полностью перенесено. Я в теле мухи. И это прекрасно!!!»

Ползая по монитору, он вдруг понял, что понятия верха и низа почти перестало отсутствовать. Он также легко мог сидеть на вертикальной поверхности, как и на горизонтальной вверх ногами. Дробышев оторвался от монитора и полетел вверх, где тут же ударился о невидимую стену.

«Стекло аквариума, – вспомнил он, сел снова на монитор и написал:

«Выпуститк мен1»

Лаборанты переглянулись на мгновение, которое профессору показалось вечностью. Он тут же добавил:

«Немедленно111»

Крышка аквариума открылась, и Дробышев-муха вылетел наружу. Тут он с интересом для себя обнаружил, что не видит людей, как бы он их не искал. За то он вдруг ощутил голод и увидел перед собой роскошный стол еды, наполненный различными яствами. Столом это было сложно назвать, но другого слова на ум не приходило. Огромная поверхность, которая иногда передвигалась, но очень медленно, выбрасывала в воздух вкусняшки в виде разноцветных шаров. Профессор приземлился на эту поверхность и прямо выковырял кусок протеина из нее.

– Он меня укусил только что, – прошептал застывший лаборант. – Не буду его прогонять, – добавил он и стоял, молча, ждал, пока муха снова не взлетит.

Дробышев наелся и начал изучать пространство вокруг себя. Воздух изобиловал различными организмами, которых обычными человеческими глазами не увидеть. Помимо живности, здесь были частички пыли, мертвые протеины и сгруппировавшиеся молекулы различных газов. Все это профессор-муха облетал, как маневрирующий истребитель, пока не попал в новое пространство. Его наполнение мало чем отличалось от предыдущего, за исключением климатических факторов. Здесь было очень светло, прохладно и воздух двигался гораздо быстрее.

«Я на улице, – решил Дробышев, – видимо в окно вылетел». Тут он обнаружил привлекательную извилистую дорожку воздуха, запах которой показался ему соблазнительно вкусным. «Видимо кто-то что-то готовит, – подумал он. – Надо обязательно глянуть». И полетел по извилистой дорожке приятно пахнущего газа, аромат которого усиливался с каждым мгновением. Тут он понял, что не может держать курса этой извилистой дорожки из-за браслета на задней лапке, вес которого смещал центр тяжести, и соответственно курс полета. Профессор несколько раз встряхнул ножкой, и браслет благополучно слетел.

Влетев в следующее пространство, он увидел бесконечно количество таких же, как он, мух, которые кружили вокруг источника ароматных дорожек. Мухи кружили, улавливая молекулы аромата еды, но Дробышев не стал идти на поводу инстинкта. Вместо этого он сел на потолок и решил оглядеться. Тут воздух был гораздо богаче, чем в предыдущих пространствах. Молекул было больше, вспыхивали они ярче и аромат был повсюду.

«Кухня нашего НИИ, – подумал профессор. – Интересно, сколько я уже летаю? По моим подсчетам прошло минут двадцать. Значит по человеческим меркам не более трех минут».

И тут он увидел Бога! Ведь никак иначе Бог выглядеть просто не мог. Ослепительно яркий, сияющий всеми возможными цветами вселенной, он манил к себе, создавая ощущения абсолютной безмятежности своего величия. К нему летели десятки других мух, чтобы прикоснуться к вечности и трансцендентальной сущности Творца. А сотни других мух уже находились в лоне Всемогущего и Милосердного. Дробышев, не раздумывая, полетел в этот рай. И чем ближе он приближался к Богу, тем ослепительнее Бог становился. В итоге профессор упал в обволакивающую его крошечное тело божественную сущность и обрел душевное спокойствие и полное слияние с вселенной. Вязкая бесконечность проникала в его тело, поглощая клетку за клеткой, пока не покрыла его полностью.

– Мы нашли его, сказал лаборант старшему заместителю Дробышева. – Сначала мы ориентировались сигнал с браслета, но тот оказался в двухстах метрах от института. Похоже, что Дробышев сбросил его, когда вылетел на улицу. Мы обследовали все помещения института и в итоге нашли его на кухне. Опознали по следу от браслета на лапке. Жаль, слишком поздно.

– Где нашли?

– На липкой ленте от мух.

Как вампиры донорский центр открывали

– Петша, Дрэкул, Айоргу, Дэкиэна и другие братья! – обратился гладковыбритый вампир к собранию. – Мы унижаемся уже двести лет!

– Ты опять про свиную кровь, Флэвиу!? – красноглазый Сизэр демонстративно ударил ладонью по лицу. – Мы двести лет пьём ее. Никто еще не умер, не заболел, не сошел с ума. Зато люди нас не трогают! Охоты захотелось? Только охотиться будешь не ты, а на тебя! Забыл, как шесть раз на кол сажали? У меня до сих пор там не зажило! Трех проктологов пришлось обратить, пока хоть как-то там кровоточить перестало.

– Конечно, нет! – Флэвиу оскалил изумрудные клыки. – Ради дурной славы не стал бы я собирать уважаемых вампиров из старинных родов у себя в чертоге.

– Однокомнатную квартиру в Фокинском районе Брянска ты называешь чертогом? – засмеялась Дэкиэна, а за ней и другие вампиры.

Гладковыбритый, молча, выдержал паузу, пока остальные оценивали шутку матери Рязанских вампиров, и поднял ладонь вверх.

– Отныне мы больше не будем унижаться,