— Вы правы, — директор вздохнул. — Но генеральный прокурор пошел с ними на сделку. Никакого уголовного преследования, никаких сроков тюремного заключения. Они заплатят многомиллиардные штрафы. Так что закрывайте это расследование. Нашего дальнейшего участия в этом деле не требуется.

— Отлично, сэр. Я найду чем занять высвободившихся агентов.

— Очень хорошо. У вас появятся и другие резервы. Экспорт высоких технологий в Китай — это очень серьезное дело.

— Безусловно, — кивнул Силк. — Эти компании сознательно нарушали федеральный закон и подрывали безопасность Соединенных Штатов.

Главы компаний виновны в заговоре.

— Улик у нас предостаточно, но вы знаете, что заговоры приняли характер эпидемии. Все о чем-то да сговариваются. Это дело вы тоже можете закрыть, а людей использовать в других расследованиях.

— Сэр, вы говорите, что и здесь обо всем договорились? — в недоумении спросил Силк.

Директор откинулся на спинку кресла, нахмурился.

— Силк, вы наш лучший агент, но вам не хватает политического чутья. А теперь послушайте меня и никогда не забывайте мои слова: мы не можем посадить в тюрьму шестерых миллиардеров. В демократическом государстве такому не бывать.

— А чем все закончится?

— Суровыми финансовыми санкциями, — ответил директор. — Далее, один очень конфиденциальный вопрос. Мы собираемся обменять федерального заключенного на одного из наших информаторов, взятого в заложники в Колумбии.

Он играет очень важную роль в войне с распространением наркотиков. Вы знакомы с этой историей.

Случилось это четыре года тому назад. Торговец наркотиками захватил в заложники женщину и четырех детей. Убил их и агента ФБР. Получил пожизненный срок без права досрочного освобождения.

— Я помню, что вы требовали для него смертной казни, — продолжал директор. — Мы решили отпустить его, и я знаю, что вас это огорчит. Помните, обмен будет держаться в секрете, но репортеры могут пронюхать об этом и поднимут шум. Ни вы, ни нью-йоркское отделение не должны давать никаких комментариев. Это понятно?

— Мы не можем позволять кому-либо убивать наших агентов и уходить безнаказанным, — отчеканил Силк.

— Такая точка зрения неприемлема для сотрудника федерального ведомства.

Силк попытался не показать бушевавшей в нем ярости.

— Этим мы ставим под удар всех наших агентов. Посмотрите, что получается. Агент погиб, пытаясь спасти заложников. Это было хладнокровное убийство. Выпуская убийцу на свободу, мы оскорбляем память нашего товарища. Получается, что он отдал жизнь зря.

— В Бюро нет и не будет места вендетте, — ответил директор. — Иначе мы станем такими же, как они. Что вам известно об ученых, которые эмигрировали в Южную Америку?

Вот тут Силк понял, что уже не может полностью доверять директору.

— Ничего нового, — солгал он, решив, что больше не будет участником политических компромиссов руководства Бюро. Уж лучше стать одиноким волком.

— Что ж, теперь недостатка в людях у вас нет, так что продолжайте работать. А после того как Тиммона Портелла отправится за решетку, я бы хотел перевести вас в Вашингтон, на должность моего заместителя.

— Благодарю вас. Но я решил, что выйду в отставку после того, как разберусь с Портеллой.

Директор глубоко вздохнул.

— Еще раз хорошенько все обдумайте. Я понимаю, что история с обменом вас расстроила. Но я попрошу вас не забывать, что Бюро не просто охраняет общество от нарушителей закона. Все наши действия в долгосрочной перспективе должны служить благу общества.

— Я помню это со школьной скамьи. Цель оправдывает средства.

Директор пожал плечами.

— Иногда. В общем, насчет отставки подумайте еще раз. Приказ с благодарностью я направляю в ваше личное дело. Уйдете вы в отставку или останетесь, президент Соединенных Штатов наградит вас медалью.

— Благодарю вас, сэр.

Директор пожал ему руку, проводил до дверей.

Где и задал последний вопрос:

— Как идет расследование убийства Априле?

Прошел уже не один месяц, а результатов нет.

— Расследование ведем не мы, а полицейское управление Нью-Йорка, — ответил Силк. — Разумеется, я слежу за его ходом. Мотив не определен.

Никаких зацепок. Боюсь, что раскрыть это преступление не удастся.

В тот вечер Силк обедал с Биллом Бокстоном.

— Есть хорошие новости, — сообщил ему Силк. — Табачное и китайское дела закрыты. Генеральный прокурор собирается ограничиться финансовыми санкциями, без уголовного преследования. У нас высвобождается много людей.

— Правда? — изумился Бокстон. — Я-то думал, что директор — борец за правду. Ты подал в отставку?

— Борцы за правду бывают разные, — философски ответил Силк. — Некоторые считают возможным срезать углы.

— Что еще?

— После того как я отправлю Портеллу за решетку, мне гарантировано кресло заместителя директора. Но я лучше отправлюсь на пенсию.

— Да-а-а, — протянул Бокстон. — Замолви за меня словечко.

— Ничего из этого не выйдет. Директор знает, что ты ругаешься, — он рассмеялся.

— Дерьмо, — Бокстон изобразил разочарование. — Или тут уместнее что-нибудь позабористее?

Следующим вечером от железнодорожной станции Силк добирался до дома пешком. Джорджетт и Ванесса уехали во Флориду погостить у матери Джорджетт, а такси он терпеть не мог. Его удивило, что собаки не загавкали, когда он ступил на подъездную дорожку. Он их позвал, но ничего не изменилось. Силк решил, что они бегают где-нибудь в лесу.

Ему недоставало жены и дочери, особенно за едой. Частенько он обедал один или с кем-то из агентов в различных городах Америки, ни на секунду не забывая об опасности. И расслабиться мог только дома. Силк наскоро приготовил обед: салат и небольшой стейк. Кофе пить не стал, обошелся стаканчиком бренди. Поднялся наверх, чтобы принять душ, позвонить жене и почитать перед сном. Книги он любил, но его огорчало, что в детективных романах агенты ФБР всегда выводились гнусными злодеями. Что могли эти писаки знать о таких, как он?

Едва он открыл дверь спальни, как в нос ударил запах крови. В голове помутилось, Силка захлестнула волна страха.

Немецкие овчарки лежали на его кровати. Запятнанная кровью шерсть, связанные лапы, замотанные липкой лентой пасти. Сердца собак вырезали и положили рядом.

Невероятным усилием Силку удалось взять себя в руки. Автоматически он набрал номер матери жены, чтобы убедиться, что с Джорджетт и Ванессой все в порядке. О случившемся он ничего не сказал. Потом перезвонил дежурному офицеру ФБР и вызвал бригаду экспертов, чтобы они провели все положенные в таких случаях мероприятия и помогли ему избавиться от постельного белья, матраца, ковра. В местную полицию он звонить не стал.