Утром нас поднял Лосев, который уже сготовил завтрак. Позорище, спать легли без часовых. Хорошо ещё, никто не наткнулся на нашу стоянку. Я не имею в виду, что тут шастают кто ни попадя каждую минуту, вполне возможно, на этой поляне люди не появляются годами, но всё же инстинкт самосохранения должен работать. А тут приземлились, усталые, кое-как организовали лагерь и завалились спать, как будто никакой войны вокруг нет. Я, конечно, собирался отдохнуть, но не до такой степени расслабухи.

Когда мы позавтракали, сытно было, спасибо старшине, Лосеву я через штаб нашего авиационного отряда провёл приказ о присвоении ему звания старшины, с назначением на должность ротного старшины отряда, проще говоря интенданта. Да он у нас и по хозяйству был, да и поваром тоже, и ничего, вполне справлялся. После того как я зачитал приказ перед строем бойцов и командиров, это было на второй день активной работы нашего отряда, мы вручили ему треугольники. Я коробку нашёл с новенькими кубарями и треугольниками в кабине водителя одного из немецких грузовиков, вот и Лосеву выдал, так что тот теперь сверкал старшинской «пилой». А вот Бабочкину присвоил звание младшего сержанта, также приказом по отряду, за боевые заслуги. Тот командиром разведотделения числился. Обоим выдал листки, где зафиксированы эти приказы, за моей подписью и моих заместителей, Хороводина и Грозного.

Так вот, когда мы закончили завтракать, Бабочкин, вытерев платком ложку и убирая её за голенище сапога, поинтересовался:

– Командир, какие у нас планы? Снова что-то интересное?

– Хозяйственно-бытовые. Отдыхать будем. Даю неделю.

– Почему? – хором удивились мои бойцы, явно недоумевая из-за такого моего решения.

– Есть причины, бойцы, есть. Воюя на фронте, бойцы под постоянными обстрелами и бомбардировками быстро устают, в основном в моральном плане, чувства притупляются, страх тоже. Где надо, не упал на землю при свисте мины, или не пригнулся, и погиб. Всё усталость действует. Бойцам нужен отдых. Немцы свои передовые части меняют каждые две недели. У нашей армии такого нет. Я стал замечать в себе, что за непрерывными боями последних дней тоже стал чувствовать усталость, туплю немного. Думаю, отдых поможет не только мне, но и вам прийти в себя, и дальше со свежими силами будем делать жизнь немцам не такой комфортной, как они привыкли. Так что всю трофейную форму сдаём старшине, стираем, гладим и убираем на будущее. Снова надеваем нашу. Мало ли какие окруженцы на нас случайно наткнутся.

– Ясно, – задумчиво покивал Лосев. – Вы из-за этого тот склад продовольствия и сделали?

– Не только, но в планах использовать его тоже было.

– Жаль, я бы ещё по тылам поездил, нравится мне немцев бить, – вздохнул Бабочкин.

– Ну ладно, дня через три сбегаем к тому мосту. Я на складе продовольствия пару ящиков с тротилом и с детонаторами припрятал. Взорвём. Не нравится мне, что он цел. А сейчас отдыхаем.

Три дня мы отдыхали, занимались банно-прачечными делами, купаться каждый день ходили, тут в километре находилось лесное озеро. Именно в него впадал тот ручей, где мы набирали воду. То есть отдыхали по-настоящему. С Бабочкиным мы продолжали заниматься музыкой, тот тренировался в трёх первых аккордах, которым я его научил, доводя исполнение до совершенства, и учил сразу ещё шесть. Гитару за всё время наших действий сохранил. Она с нами из Белоруссии прибыла. Ходили мы в нашей военной форме, разнашивали, она была чистая и стираная, Лосев, используя нагретую пехотную лопатку, ещё и погладить её после стирки умудрился. Так что форма была в порядке.

Казалось, эти три дня пролетели мигом, однако, как ни странно, вполне хватило, чтобы несколько прийти в себя. Уже интересные мысли появились по поводу дальнейших действий. Вот только стоит сменить место дислокации. Дело в том, что работая под патрули и подвижные посты полевой жандармерии, я невольно засветился, меня многие видели. Я, бывало, маскировался, каску и очки-консервы надевал, как это было на аэродроме, захваченном нами три дня назад, но это было не всегда. При опросе следователи СБ смогут получить мое описание, даже рисунки, особые приметы. Это может помочь в поисках, если разошлют их во все части. Да и те, кто меня раньше видел и после общения со следователями узнал, что я враг, могут случайно встретить и опознать. Этого мне не нужно. Вот я и говорю, что стоит сменить место боевых действий. Бойцы мои, конечно, тоже светились, тот же Бабочкин, что везде сопровождал меня, но не так, как я, он, как статист, особого внимания не привлекал, общался-то в основном я, осматривая машины.

Как бы то ни было, эта краткая передышка придала нам новых сил, и я решил, что можно сбегать к мосту и провести акцию, после чего покинуть эту область, благо транспорт имелся. Конечно, у «шторьха» дальность невелика, и четырёх сотен километров не было, тем более бак уже был початый, часть топлива потратили, перелетев сюда от захваченного аэродрома, а запасных канистр с топливом не было, но километров на двести пятьдесят, учитывая перегруз, улететь сможем. Карты у меня всей Украины были, включая территории до Москвы, на аэродроме набрал. Изучив их, решил, что нас устроит местность в районе города Станислав, в будущем Ивано-Франковск. Там есть интересные цели, по которым можно нанести удары, и имелась железная дорога.

Утром четвёртого дня, как раз десятого августа, заранее подготовившись, мы переоделись под немцев, все трое, даже у Лосева теперь была форма рядового по размеру, сменили наше оружие на немецкое и, прихватив припасы в немецких ранцах, побежали к закладке с продовольствием. Нужно забрать взрывчатку и устроить акцию со взрывом моста. Думаю, двух ящиков хватит. Сам я не сапёр, но с опытными бойцами общался, как закладывать и сколько примерно нужно под ту или иную опору, знал, думаю, смогу взорвать как нужно, хотя бы повредить мост, чтобы затруднить по нему движение. Постараемся всё сделать как надо, потом вернёмся в лагерь, ещё дня три на отдых, и вылетаем к Станиславу. Маршрут самого полёта я успел проработать. Думаю, к середине сентября можно будет связываться с Москвой и сообщить, что я готов лично прибыть к ним. Мои поиски шли особо интенсивно, да так, что я об этом от немцев узнал, которые тоже изрядно заинтересовались, а зачем Советам так нужен этот майор танковых войск Корнев. Про то, как он в Белоруссии куролесил, они уже в курсе, но всё равно странным им показался такой явный интерес.

Ближе к обеду мы были на месте. Плутать не пришлось, куда идти, мы знали, маршрут проложен, осталось только придерживаться курса, отслеживая его по компасу и солнцу. Дальше вышли к речке, и по ней, сориентировавшись, вышли к схрону. Тут, думаю, стоит проговорить по нему, а точнее по ним, схронов нами было сделано аж три, более подробно. Для начала, представляли те собой две хорошо замаскированные землянки с нарами и печками-буржуйками, где могли жить по десять человек, и отлично замаскированный польский бункер. В нём даже рабочий бензогенератор имелся, и запасы топлива. Система отопления на шесть помещений, и три пулемётные точки, с самими машинками на штатных местах, замаскированные амбразуры были закрыты щитами. О них я узнал от одного польского интеллигента, который активно участвовал в противостоянии советской власти, в землянках его группой было подготовлено оружие и припасы, а сейчас тот, несмотря на то что в немецкой управе получил достаточно высокую должность, готовился противостоять немцам. Уже против них шла подготовка. Попался тот со своим помощником мне на дороге. При опросе, а точнее допросе, с элементами пыток, удалось узнать про эти схроны, о которых никто, кроме этих двоих, не знал. Я так вёл допрос, что поверил, те правду сказали. Во время отступления этот поляк организовал засаду против одной из частей Красной Армии и, используя два пулемёта, открыл огонь, однако несмотря на большие потери, советские бойцы и командиры смогли оправиться от неожиданности, уйти от губительного огня и, охватив место засады, уничтожить всех, кто там был. Эти двое спаслись только по той причине, что наблюдали за засадой издали. Они позже ходили, проверяли. Все их люди там остались, раненые были добиты. Вот и получилось, что кроме этих двоих о тайниках никто не знал, а новый отряд они только собирались набирать. Пока как союзный немцам, а дальше уже освобождать от немецких оккупантов. Националисты-фанатики.