Он говорит мне, что мозг и пищеварительная система тесно взаимосвязаны. Между ними налажено постоянное двустороннее общение, которое осуществляется через проводные пути вегетативной нервной системы и циркулирующие в крови гормоны. Сигналы о том, что происходит в кишечнике, поступают в мозг, который в ответ корректирует его деятельность – обычно вне нашего сознания.

Так, сигналы из желудка сообщают нам, что мы голодны и должны поесть; докладывают о сытости и необходимости вырабатывать желудочный сок или перераспределить кровоток в помощь пищеварению; они же оповещают о поступлении яда и предлагают вызвать рвоту. С другого конца цепочки приходят сигналы от толстой и прямой кишок, побуждающие к дефекации. Мы же либо даем процессу зеленый свет, либо подавляем позыв до более удобного случая.

Большинство из нас по себе знает, как состояние сознания влияет на функцию желудочно-кишечного тракта. В неудобных условиях мы можем терпеть днями, а если нервничаем – опорожняем кишечник. «Эволюционный смысл этого заключается в том, что, если вы находитесь в саванне и вас хотят съесть, вам нужно поскорее оправиться, чтобы уменьшить приток крови к кишечнику, – объясняет Уорвелл. – Тогда она прильет к мышцам и поспособствует бегству».

Однако при СРК сообщение между мозгом и пищеварительным трактом нарушается. Так, хронический стресс чреват упорной диареей, рвотой или болезненными кишечными спазмами. Это создает порочный круг, и люди только усугубляют проблему своей тревогой. «Сперва возникает боль, потом – тревога, – говорит 21-летняя Эмма, пришедшая с матерью в клинику Уорвелла. – Я понимаю механизм, но не могу разорвать круг».

Освоив гипнотерапию, Уорвелл счел, что эта техника уменьшит стресс и тревогу, помогая пациентам избегать чрезмерной реакции на поступающие из кишечника сигналы. Но он надеялся и напрямую воздействовать на функцию желудочно-кишечного тракта. Для этого он раздал пациентам брошюры об устройстве пищеварительной системы, а после, в ходе гипноза, предлагал зрительно представить пищеварение ровное, беспрепятственное, поддающееся сознательному контролю. Популярным образом был желудочно-кишечный тракт – в виде реки. При запоре можно было вообразить водопад, а при диарее – лодки, несомые слабым течением.

Обзаводясь первым опытом в гипнотерапии, Уорвелл не захотел, чтобы пострадала его репутация, и отразил свои результаты в робастных научных испытаниях. Он опубликовал первые в 1984 году. Это было рандомизированное испытание с участием 30 человек, получавших 12-недельные сессии либо гипно-, либо психотерапии с акцентом на желудочно-кишечный тракт (в ходе психотерапии обсуждались стресс и эмоциональные нарушения, чреватые утяжелением симптоматики){127}. Это были отчаявшиеся люди, годами страдавшие СРК в его тяжелейшей форме и не получавшие облегчения от традиционного лечения. Уорвелл предложил им оценить работу кишечника по 21-балльной шкале: чем выше балл, тем сильнее выражены симптомы. Психотерапевтическая группа начала с 13 баллов, и тремя месяцами позже состояние ее членов не улучшилось. Гипнотерапевтическая – с 17, а закончила с одним.

Именно после этого предварительные, осторожные пробы переросли в дело всей жизни Уорвелла. Исполненный решимости пинками загнать гипноз в область науки, он создал в больнице Уитеншоу гипнотерапевтическое отделение, в котором сейчас трудятся шесть терапевтов, и собрал внушительное количество данных в поддержку своего метода.

Гипнотерапия, сфокусированная на пищеварительном тракте, помогает не всем. Так, Эмма прошла целый курс и продолжает страдать. Однако Уорвелл выполнил много испытаний и ревизий, продемонстрировав, что гипнотерапия помогает 70–80 % больных, которым больше не помогло ничто{128}. Смягчаются и другие, не только кишечные симптомы – например, головная боль и усталость, а после гипнотерапии пациенты реже посещают врачей и психологов не только в связи с СРК, но и вообще. По данным малых испытаний, этот метод полезен и при других функциональных гастроинтестинальных расстройствах, включая функциональную диспепсию и не кардиогенную боль в грудной клетке{129}, а также может помочь даже при более тяжелых аутоиммунных заболеваниях – например, болезни Крона и язвенном колите, когда иммунная система атакует слизистую кишечника{130}.

Улучшение выглядит стойким, по крайней мере при СРК. Имея более 200 пациентов, отреагировавших на гипнотерапию, Уорвелл наблюдал за ними пять лет, и 81 % из них чувствовали себя хорошо, а состояние большинства продолжало улучшаться{131}. Этот устойчивый эффект и тот факт, что тем участникам испытаний, кто получал гипнотерапию, стало значительно лучше, чем членам контрольных групп, свидетельствует о том, что гипноз действует не просто как плацебо.

Из 2-й главы нам известно, что пациенты с СРК переживают выраженные эффекты плацебо, но последние часто имеют временный характер. Уорвелл отмечает, например, что после операций его пациентам сначала становится лучше, но потом наступает рецидив. Гипнотерапия же, по его мнению, наоборот, помогает изменить привычные мысли о кишечнике и навсегда облегчить симптоматику. Он вручает пациентам CD с записью сессий, чтобы они сколько угодно упражнялись дома.

Работы Уорвелла также показывают, что терапия не только снимает стресс. При СРК слизистая кишечника сверхвосприимчива к боли, степень которой можно измерить при помощи специального баллончика – его вводят в кишечник и раздувают, пока пациент не скажет, что становится больно. Здоровые люди испытывают боль при давлении около 40 мм рт. ст.; при СРК не выдерживают и вдвое меньшего. Похоже, что гипнотерапия устраняет эту повышенную чувствительность. При проверке после лечения пациенты Уорвелла вернулись к нормальному болевому диапазону{132}.

Крайне важно то, что в состоянии гипноза больные могут влиять на скорость, с которой желудок опорожняется в тонкую кишку (это оценивается в режиме реального времени при помощи ультразвуковой визуализации){133}, а также на частоту сокращений толстой{134}. Считается, что мы не в силах на это влиять, как и на кровообращение, – что опровергли в своих опытах Олнесс и Касилья.