М-да. Странно и отвратительно считать и экономить милликубы. И начинать охоту с самых тухлых и дешевых заданий от гильдии мне претило до кислоты во рту. Но я уже понял, что это одна из ловушек взросления, когда не мама с бабкой и не лекари, а ты сам себя заставляешь делать неприятные вещи, потому что… так надо. Гадость какая. Хуже даже, чем гвоздю памперс менять. А уж заставлять делать эти правильные противные вещи кого-то другого, кто еще и сопротивляется... нет, я не буду сейчас сочувствовать матери. Вообще не буду думать об этом.

— Завтра пойдем, честное слово! — заверила меня Аида. — А пока проект горит! Не могу!

— Ты мне это уже неделю говоришь! — буквально прорычал я. — Что такого важного в этих идиотских плоских картинках, которые ты делаешь?! Даже у вас уже есть технологии, которые тебе любую картинку нарисуют. Бессмыслица.

— Деньги, которые за них платят, — пожала плечами Мастер, набрасывая куртку и проверяя, все ли положила в свою рабочую торбу. — Ну, и мое чувство прекрасного еще, да… Что купить к вечеру? У нас Васькина смесь не кончается?

— Ничего у нас не кончается, кроме моего терпения! — рявкнул я, вдруг представив еще один день в замкнутом пространстве наедине с капризным младенцем и почти пустым сэвеном, который мало того, что больше не мог помочь успокоить голодного до скверны гвоздя, так еще и всем своим задрипанным видом действовал мне на нервы. — Хватит. Я еду с тобой.

— О! — Аида замерла на пороге. — Серьезно? Прямо сам? А как же «не хватало еще играть клоуна для дурацких аборигенских реклам»?

— Чем быстрее ты закончишь этот маскарад с кривлянием, тем быстрее пойдем на охоту. А там, почувствовав величие моего мира и вкус скверны, уже плюнешь на свою «работу», — уверенно сказал я.

— Волчья шкура и черные кожаные штаны? — хитро сощурилась она, притормаживая в дверях. — За эти часы столько заплатят, что точно появится время на твои инопланетные игрушки с охотой.

— Тьфу, — искренне сплюнул я, натягивая комбинезон на притихшего гвоздя. — Свежо предание. Ты уже сколько раз говорила, что «все-все, теперь неделю буду дома»? Один звонок — и снова «срочная съемка», ага. Ладно. — Я махнул на эту лгунью рукой, уклоняясь от объятий. — Не стой на пороге с таким лицом, как будто я согласился на бесплатный стриптиз для престарелых Скрепок. Памперсы запасные иди в рюкзак положи. И бутылочку. Там у вас будет где ребенку смесь приготовить? А обмыть? Присыпку тоже положи. Нужно исключить все возможности его истерики, иначе тебе самой станет стыдно. Ведь все увидят, какая ты фиговая мамаша. Бестолковая...

— Ничего, твоя отцовская серьезность компенсирует и вызовет очередную волну бесплатных помощниц, — ехидно отмахнулась Аида, послушно складывая детские вещи в свой рюкзак. И не ревнует же, зараза. Хотя по большей части этим добровольным помощницам уже свои внуки правнуков принесли, так что ревновать к ним глупо. А жаль. Хоть так бы поумерил градус Аидиной самоуверенности!

Правда, в огромном железном ангаре, полном людей, допотопной аппаратуры, разных странных вещей и запахов, на нас налетели не бабушки, а вполне симпатичные молодые аборигенки. И аборигены тоже... М-м-м… Я спокойно отношусь к тому, что Мастер и его Оружие могут оказаться одного пола и, возможно, даже делить постель, но вот эти странные размалеванные представители местных меньшинств мне не понравились. Конечно, ничего плохого мне никто сделать не посмел, но гвоздя я им даже подержать бы не дал.

— Аида, душка! — Откуда-то появился еще один странный персонаж, по внешнему виду которого я вообще не сразу определил, мужчина оно или женщина. — Какая великолепная идея! Концепт меняем? Северный волк с младенцем — это гениально! Упор на семейные ценности! Покупательницы будут кипятком писать и все побегут за этими часиками в подарок для своих мужей! Где ты взяла такую фактуру, детка?! Я же прошерстил все местные агентства!

Ага, то есть мужчина. Ну, везде не без урода.

— Это не из агентства, это мое, — хмыкнула Мастер, быстро что-то шебурша в своей допотопной аппаратуре.

— В смысле? — не понял… не знаю, как это называть. Никаких манер, даже не представился, а уже глазами меня облизывает так, что хочется прищучить его, словно тварь скверны. — На улице подобрала? С дикого каста?! Ну ты везучая!

— В точку, — хихикнула Аида, глянув на меня искоса. Я скривился. — Прямо с улицы и в загс. И ребенок, кстати, тоже мой, в смысле наш. Поэтому все лапы прочь, поняли?

— Му-у-у-уж?! — не поверил персонаж, а все вокруг тоже загомонили. — И ребе-е-енок? Когда ты успела?!

— Уметь надо. Короче! Реквизит готов? Мор, отдай ребенка Стеше и переодеваться! Где гример? Стоп галдеж, работаем!

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍М-да. Ну, иногда она умеет вести себя как… как Мастер. Даже мне не захотелось послать ее пешеходным маршрутом в соседний сектор призмы, что уже говорить об остальных. Все забегали, как мелкие твари в только что раздавленном муравейнике.

— Если после этого фотосета… — прорычал я, укладываясь в одних тесных кожаных штанах на чью-то пушистую серо-черную шкуру и ощущая, как то, чем намазали мне лицо и тело, противно пощипывает кожу, — ты не получишь карточку Мастера, я тебя в квартире запру. Одну. С младенцем. А сам уйду на пару суток... гулять.

— Во-во-во! — обрадовалась ненормальная, яростно защелкав камерой. — Еще раз сделай такое лицо! Только руку положи, как я показывала, чтоб часы видны были. И Ваську другой рукой прямо к кубикам прижимай, ага.

— Ву-у-у, — пролепетал мелкий, которого слепило от софитов.

— Тише, ржавенок. Чем быстрее закончим, тем быстрее вставим твоей мамке мозги. — Я улыбнулся гвоздю и потрепал его по макушке.

— Снято! — обрадовала нас садистка с допотопной камерой. — Теперь стоя. Ну потерпи-ите еще чуть-чуть!

— Р-р-р-р-р-р! — Может, мне показалось, но мелкий в моих руках тоже издал похожий звук.

— Внимание, снима…

И тут в павильоне что-то изменилось. На мгновение исчезли все звуки, я понял только, что моя Мастер, точно как и я, вдруг напряглась и уставилась в ту же сторону, откуда меня буквально просквозило чувством опасности.

Галахад:

— Даже думать не хочу, где они. — Я тяжело вздохнул и осмотрелся вокруг.