от места постоянного проживания (кроме обитателей Лондона), а также пользоваться любым видом наземного транспорта, включая велосипед. Третью категорию составили остальные иностранцы, на первых порах не подвергшиеся никаким санкциям со стороны властей. После окончания периода “странной войны” в мае 1940 года 2 тысячи немцев в прибрежных районах немедленно присоединили к интернированным ранее, а через две недели аресты начались и в категории “В”. В июне репрессии настигли категорию “С”, большинство отнесенных к которой сбежали от террора Гитлера, однако были заключены в лагеря в демократической стране. Возникла парадоксальная ситуация, когда в одних и тех же бараках содержались отъявленные нацисты и бежавшие от них евреи и левые радикалы, итальянские фашисты и воевавшие против них ветераны испанской войны. Все это повлекло за собой массу прискорбных эксцессов, получивших широкий резонанс в прессе. В защиту столь жестких акций следует отметить, что они и в самом деле разрушили подавляющее большинство агентурных сетей германской разведки, лишив их всякой возможности действовать. Из категории “С” на свободе остались лишь лица старше 70 лет, но и им запрещалось свободно передвигаться по стране. Первоначально собранные в лагеря интернированные затем вывозились на остров Мэн, а оттуда в Канаду и Австралию, однако эта практика была быстро прекращена. Германская подводная лодка U-47 под командованием Гюнтера Прина потопила судно с такими пассажирами “Арандора Стар”, и ввиду крайней опасности морских переходов правительство стало размещать интернированных граждан стран “оси” в лагерях в Шотландии. В дальнейшем многие из них приняли активное участие в войне против Гитлера, и 10 тысяч немцев прошли службу в СОЕ, отрядах “коммандос” и армейских парашютно-десантных подразделениях.

Несмотря на превентивные меры, перед началом войны немцы располагали надежной информацией о вооруженных силах и инфраструктуре Великобритании. “Фабрики, шахты, аэродромы, порты, береговая оборона, военные объекты на всех Британских островах были осмотрены, сфотографированы и подшиты в папки со скрупулезным вниманием к деталям”[43]. Начальник разведывательного отдела абвера фон Бентивеньи после войны на допросе показал, что задания по Англии военная разведка получала в основном от люфтваффе и кригсмарине. Авиаторы интересовались сведениями о потенциале британских ВВС, требовали достоверные данные о результатах бомбардировок, а также нуждались в информации об “узких местах” английской промышленности для концентрации ударов именно по ним. Морякам были нужны данные о крупных кораблях флота, составе, маршрутах и времени выхода конвоев. Бентивеньи вспоминал: “С начала войны продолжали действовать оставшиеся от агентурной сети мирного времени связи с английскими инженерами, техниками и предпринимателями авиационной промышленности. Разведывательная информация маскировалась под деловую переписку. С этой целью она наносилась тайнописью и в виде почтовой корреспонденции пересылалась сначала через Копенгаген, затем через Португалию”[44]. В обязанности оснащенных рациями агентов входила передача сводок погоды и метеопрогнозов для бомбардировочной авиации.

Бентивеньи назвал парашютирование основным методом заброски агентов на Британские острова, вторым по важности методом доставки была высадка с подводных лодок и рыбацких судов, на которых они маскировались под беженцев из Голландии, Бельгии и Франции. Однако на этом маршруте практически не имелось возможности снабдить агентов радиопередатчиками, поэтому эту проблему приходилось решать отдельно. Диверсионный отдел абвера был озабочен еще и транспортировкой взрывчатки, детонаторов и другого оснащения для производства актов саботажа. Начальник разведки отметил применявшиеся контрразведкой серьезные меры безопасности, в частности, постоянное обновление видов продовольственных карточек и других документов, угнаться за которым было невероятно сложно. Он утверждал, что “перспективу проработать в Англии длительный срок имел лишь тот агент, который уже прожил там сравнительно долгое время”[45]. Все это до крайней степени затрудняло агентурные операции немцев, и в течение войны несколько десятков их агентов были схвачены (1940 год — 26, 1941 год — 23, 1942 год — 29, 1944 год — 12), из которых 16 казнены в Британии, а 2 в Гибралтаре. Рассекреченные в последнее время документы позволяют пролить свет на некоторые сомнительные моменты их историй и внести ясность в картину, иногда вольно или невольно искаженную журналистами и историками.

Утром 3 сентября 1940 года британский патруль заметил на берегу пустую лодку и вскоре задержал человека, представившегося беженцем из Голландии Шарлем Альбертом ван ден Кибумом. В штабе местного батальона его обыскали, обнаружили “кольт”, бинокль и запас продуктов, после чего передали гражданским властям. Одновременно другой патруль обнаружил прибывшего вместе с ван ден Кибумом второго нарушителя границы по имени Сьорд Понс. Найденный тем же утром чемодан с радиопередатчиком и батареями к нему вызывал серьезные подозрения в искренности “беженцев”. Третий член группы Карл Генрих Майер привлек к себе внимание незнанием правил, регулирующих продажу спиртного, а четвертым, и последним, оказался вскоре задержанный Хосе Вальдберг, немец, даже не владевший английским языком. Все четверо были подготовлены наспех и примитивно для действий в рамках операции “Лена” — относящейся к компетенции абвера части операции “Зеелеве”. Их задачей являлось установление степени подготовки вооруженных сил Великобритании к отражению высадки вермахта на ее территорию, а также выявление армейских резервов на юге страны. В итоге состоявшегося суда всех, за исключением Понса, повесили, голландец же был признан невиновным как действовавший под принуждением и освобожден, однако немедленно вновь взят под стражу и интернирован до июня 1945 года.

В ночь с 29 на 30 ноября 1940 года в охраняемой зоне на шотландском побережье патруль обнаружил мужчину и женщину в промокшей одежде, явно только что высадившихся с моря. Мужчина представился бельгийским французом Франсуа де Деекером, женщина отрекомендовалась голландкой Верой Эриксен. При обыске у задержанных изъяли “маузер”, радиостанцию, шифр и фальшивые документы, неопровержимо изобличавшие пару как вражескую агентурную группу. Расширенный поиск принес доказательства пребывания в этом же районе и других нарушителей границы. После отдельного допроса Эриксен изменила показания, заявила, что в действительности она является “вдовой из Сибири” Верой де Коттани-Шальбур, и потребовала встречи с “капитаном Кингом из военного министерства”. Им оказался офицер секции “В5(Ъ)” МИ-5 Максуэлл Найт, на связи у которого в довоенное время находилась задержанная женщина. При личной беседе с прежним руководителем она сообщила, что следует искать еще двух высадившихся германских агентов: Карла Теодора Друкке с документами на имя бельгийца Франсуа де Дееккера и то ли немца, то ли шведа Вернера Генриха Ваелти, настоящего имени которого Эриксен не знала.

По происхождению Эриксен (Чалбург, Старишки) действительно была русской, мелким агентом НКВД СССР в среде эмиграции, без особых хлопот перевербованной немцами и засланной в Англию. Работа Веры значительно облегчалась тем, что она неплохо владела искусством танца, училась в Париже у знаменитой балерины Анны Павловой и не растеряла свои навыки. Ее