– Да, а что такое? – Он обнял Лолу, зарылся в ее волосах.

Выглядит вполне расслабленным, можно попробовать, решила Лола.

– И что ты насчет убийства ребенка думаешь?

Он вынырнул из волос, прищурился, отодвинувшись.

– Не иначе как меня хочешь в это дело втянуть?

Ну вот и все, ничего от него не скроешь, не удалось «подкрасться незаметно», приуныла Лола, зная, как он не любит влезать в чужие расследования.

– Знаешь что, дай мне записи твои, я посмотрю, освежу память. – Он уже знал Лолину систему работы, неоднократно наблюдая, как она, помимо текста на компьютере, ведет и блокнот, который постоянно носит с собой.

Лола не заставила себя долго ждать, спрыгнув с кровати, прошлепала босиком к сумке, вытащила блокнот, бросила через столик Капелини.

– Держи.

«Повезло мне! Надо же, сразу согласился!» – Лола покосилась на Николу, который, поймав блокнот, не спешил открывать его.

– Я в душ! – заторопилась Лола и юркнула в ванную, оставив Николу наедине с записями.

Горячие струйки брызнули на макушку, приятно забили по спине. Лола подняла голову и зажмурилась – тугие капли омыли лицо.

Стоя под душем, Лола приходила в себя, мысли о работе начинали возвращаться. «Как там моя команда? Ничего не проворонили? А ведь мы даже телевизор не включали, так что вообще ничего не знаем. А что, если там уже преступника поймали! Нет, мне бы ребята позвонили. А в вечернем репортаже давать просто нечего, если только Света что принесет…» Она быстро завернулась в полотенце, загудела феном и, не досушив волосы, выскочила из ванной.

– Ну что? Что-то можешь сказать по делу?!

Никола посмотрел на Лолу, поддразнивая.

– Могу, – он отложил блокнот. – Иди ко мне!

Все размышления улетучились в один миг, душа дрогнула и заполнилась страстью, полотенце упало на пол.

Они все еще лежали обнявшись, когда вечернюю тишину разрезал звонок телефона.

– Боже мой, сколько же сейчас времени!? – Лола схватила мобильник.

– Лол! Все сроки вышли! Надо что-то с репортажем решать! Эфир удалось сдвинуть немного, но через час мы должны быть готовы! – без пауз затарахтела Дана.

– Дай мне десять минут! – Лола металась по комнате в поисках джинсов, Капелини закинул руки за голову и весело наблюдал за ней.

– Ты как? Останешься или вместе пойдем? – повернулась она к неподвижно лежащему Николе.

– Что? – отозвалась Дана.

– Это я не тебе, – Лола прыгала на одной ноге, натягивая джинсы, – новости есть? – Лола включила на громкую связь.

– По данным Светы, полиция поехала в лагерь беженцев в сорока километрах от Ваццо забирать одного из рабочих, который здесь убирал виноград прошлым летом. Но, к сожалению, об этом каким-то образом прознали в городе, местный народ сразу уверовал, что убийца мальчика кто-то из мигрантов, и возбудился так, что полиция дополнительные наряды выставила вокруг лагеря и на всякий случай – в самом городе.

– Короче, это уже не новость, если все об этом знают! А в центр беженцев никто не догадался вслед за полицией рвануть, заснять хоть что-то?!

– Стефано помчался со вторым оператором!

– Уже неплохо! – Лола, полностью одетая, стояла в боевой готовности. – Я спускаюсь, потом договорим!

Она чмокнула в щеку Николу.

– Блокнот оставлю тебе, ладно?

– Оставляй, – благодушно согласился он, – я подойду к вам минут через двадцать. Где у вас съемки?

– Наверное, опять к мельнице поедем, это на окраине города, – Лола махнула рукой в нужную сторону, – уточнишь тогда у кого-нибудь. Все, я побежала!

Сильвия тюкнула тяпкой по земле, попала по камню, раздавшийся неприятный скрежет прошелся по сердцу.

Конечно, муж прав, поздно что-либо сажать, но работа в саду успокаивала. Большинство фруктовых деревьев уже отцвело, а растения и многолетние цветы зеленели в полную силу. Но она с калабрийским упорством врезалась в еще мягкую, податливую после весенних дождей почву.

На крыльцо вышел Вальтер, молча закурил сигарету.

Сильвия отложила тяпку, взяла железный совок, сделала ямку и распрямилась.

– С полицией все закончилось или опять могут вызвать?

Охотник неопределенно пожал плечами.

Когда Вальтера отпустили, а случилось это только на следующий день, изволновавшаяся Сильвия набросилась на него с вопросами, но он угрюмо молчал. И только за обедом ей удалось вытянуть из мужа, что помимо объяснений о том, почему он отправился прямиком к мельнице и фонтану, где в канале сразу же обнаружил труп ребенка, ему пришлось подтвердить свое местонахождение в момент убийства Андреа.

Несмотря на то что Вальтер, как она знала, иногда охотился в той стороне, такая быстрая находка тела удивила и ее, а когда он сказал про алиби, она окончательно разнервничалась.

Они почти не разговаривали эти дни, и, замкнувшись как в одеревенелых коконах, каждый размышлял о своем.

Такое положение дел напомнило ей долгое время кризиса их отношений, когда неделями они могли не проронить ни слова. Вальтер пропадал у своего друга, который недавно сошелся с Донателлой, что не только заливало женщину бешеной ревностью, но и по-своему унижало – у Донателлы было две дочки от первого брака, Манола и Патриция, а Сильвия даже после цикла дорогостоящего лечения так и осталась бесплодной. С тоской подозревая, что в полной семье с детским щебетом в доме Вальтер ищет то, чего не смогла дать ему она сама, Сильвия горько плакала по ночам, а иногда даже строила планы мести.

Она забывалась в мелких делах, в которых муж совершенно перестал помогать, но мучительные думы не оставляли ее. «А не выпроводить ли Вальтера «третьим лишним» в дом к другу? Вот и посмотрим, как он попляшет! А лучше отправить на родину, в Австрию, чтобы вообще не видеть…» – размышляла она, прилаживая новую ножку к уличному столу. Старая окончательно подгнила и валялась тут же, и женщина вдруг подумала, что она стала похожа на этот кусок дерева, изъеденный муравьями, как она – тяжкими мыслями…

– Не так! Давай мы сначала получше к крышке прикрепим, а потом вкопаем! – рядом стоял Вальтер.

Она вспомнила, как вздрогнула тогда и поняла, что он наблюдал за ней. Местоимение «мы», которое давно уже не произносилось в этом доме, резануло слух.

Они долго возились с крышкой, которая была инкрустирована мелкой мозаикой и поэтому весила прилично, потом вырыли яму в новом месте, решив, что под гранатом лучше, потом нанесли на толстую ножку специальное покрытие «в две кисточки», чтобы не ели насекомые, и только в сумерках Сильвия протерла поверхность и залюбовалась – так ровно и удачно стоял стол на новом месте. Не сговариваясь, Вальтер принес из дома бутылку вина, а Сильвия стаканы и свечу. Они выпили и закусили гранатом с дерева. Кожица его лопнула, и Вальтер легко разломил плод пополам, правда, запачкав все пальцы бордовым тягучим соком. Сильвия захмелела сразу же и, чтобы окончательно не опьянеть, побежала в дом, принесла немного прошутто, быстро нарезала салями, схватила домашний хлеб с толстой хрустящей коркой и несколько салфеток. Они вдыхали прохладный ночной воздух и разговаривали, как раньше. А когда стало совсем холодно, они ушли прямиком в спальню, так и оставив на столе остатки еды, стаканы и догоравшую свечку. В ту ночь они занимались любовью, как в молодости, отчаянно и радостно.