Медсестра хмурится, глядя на мой вес. Как профессионально с ее стороны.

Я мочусь. Нахожу свою палату. Раздеваюсь. И сажусь на сложенный халат.

В дверь стучат.

— Да, — отвечаю я.

Врач входит с опущенной головой, сосредоточенно глядя на свой электронный планшет. С каких это пор умение вести себя у постели больного стало необязательным?

— Скарлет, я доктор… — Он смотрит вверх, потом вниз, потом отворачивается.

— Простите, вам нужна помощь с больничной накидкой?

— Нет. Если ваша медицинская степень законна, то я не думаю, что мое обнаженное тело должно быть проблемой. Не делайте вид, что не собираетесь попросить меня откинуться назад и раздвинуть ноги.

— Мисс Стоун, по протоколу вы должны…

— Протокол-шмотокол… Я не пристаю к вам. Я просто считаю, что игра в бумажные платья совершенно нелепа. Давайте просто покончим с этим.

Я не могу объяснить свое поведение, потому что я не нудист. Единственная веская причина, по которой я заставляю этого беднягу чувствовать себя неловко, — это Тео. С тех пор, как он попытался отменить все, что между нами было, у меня вроде как кончилась всякая охота.

Он поворачивается и прочищает горло.

Иронично, что именно я чувствую себя наиболее уязвимой в этом дурацком халате, но именно ему явно некомфортно без него.

— Так вы здесь, чтобы… проверить свой рак? — его палец проводит по экрану, дословно повторяя мою причину визита.

— Да.

— У меня нет вашей медицинской карты. У вас был диагноз рака?

— Да.

— Ну, без ваших записей я могу только провести стандартную процедуру: физический осмотр, анализы крови и мочи…

— Дайте мне ваш планшет.

Он качает головой.

— Я не могу…

Я спрыгиваю со стола. Возможно, в моей жизни осталось недостаточно дней, чтобы научиться играть по правилам, но я здесь для того, чтобы это выяснить. Он отступает назад, пока его не встречает стена. Я серьезно сомневаюсь в его медицинском образовании.

— Вы не можете этого сделать, — протестует он, когда я выхватываю у него планшет.

— Я здесь, чтобы проверить свой рак… — Я захожу в интернет —…и вам нужна моя медицинская карта… — мой палец пожирает экран, торопясь с моим мягко говоря незаконным взломом моей собственной медицинской карты. — …поэтому я предоставляю вам свои записи, чтобы нам не пришлось переносить встречу и ждать, пока будет соблюден весь… протокол. Все идет гораздо более гладко, когда мы смотрим на правила и законы как на рекомендации. Полезные — или иногда не очень — предложения.

— Мисс Стоун, это совершенно не…

— Вот. — Я протягиваю ему планшет.

Он приглаживает свои темные волосы и поправляет свои толстые круглые очки, прежде чем взять планшет. Я опускаю свою голую попу обратно на стол и складываю руки на коленях, пока он молча читает в течение нескольких минут.

— Как вы себя чувствуете? — наконец он поднимает глаза, и вдоль его бровей пролегает глубокая линия замешательства.

— Потрясающе. Вот именно. Я не чувствовала себя так хорошо в… — я качаю головой —…целую вечность.

— Боли в области таза или живота?

Я качаю головой.

— Вздутие?

— Немного, когда я только приехала в Саванну пять месяцев назад. Оно было легким и исчезло через несколько недель.

— Потеря аппетита?

Я качаю головой.

— Проблемы с мочеиспусканием, например, редкое или учащенное мочеиспускание?

Я тоже качаю головой.

Он выпускает длинный вдох, глаза снова перемещаются по планшету.

— Боль в спине, менструальные изменения, усталость, боль во время секса?

Я продолжаю качать головой.

— Ваш вес ниже нормы для вашего роста и возраста.

— Таблицы веса корректировались на протяжении многих лет, чтобы нормализовать ожирение, особенно у детей. Это действительно тревожно. У меня нет недостаточного веса.

Я не оглашаю, что чуть более двух месяцев назад у меня был очень низкий вес. Что-то подсказывает мне, что он не поймет пользы жидкого голодания для здоровья. Традиционная медицина не одобряет ничего, что не имеет рецепта.

— Я не онколог, но могу сказать, что развитие и симптомы рака могут быть разными у всех, особенно при раке яичников. Мы не узнаем ничего определенного, пока не проведем несколько анализов. Затем вы можете встретиться с онкологом, чтобы обсудить дальнейшее лечение.

Меня зовут Скарлет Стоун. Я считаю, что современная медицина чудодейственна — а также переоценена, коррумпирована и иногда смертельно опасна. Я не знаю точно, когда врачи начали концентрироваться на лечении симптомов, а не на первопричине болезни. Когда бы это ни произошло, они больше не могли следовать своей клятве «не навреди».

— Дальнейшее лечение? Я не проходила никакого лечения, и я не хочу лечиться. Я просто хочу знать, в каком я положении, потому что три разных врача дали мне шесть месяцев жизни без лечения. Я продала все свое имущество и положила почти все деньги на сберегательный счет моего бывшего жениха. — Мой голос повышается с каждым словом, я сжимаю руки в кулаки. — Я похоронила свое прошлое — свою жизнь — в Лондоне и поставила на ней надгробный камень, чтобы никогда не возвращаться. Я приехала сюда, чтобы умереть, но я не чувствую, что умираю. Мой договор аренды истекает через тридцать дней. Мне просто нужно знать, умру ли я вовремя!

Ничего не подозревающий доктор вздрагивает.

Что-то капает мне на ногу. Я смотрю вниз на прозрачную влагу, затем прикасаюсь пальцами к щеке. Не знаю, когда я начала плакать, но, конечно, маленькие ублюдки вырвались на свободу. Смахнув их, я прижимаю пятки ладоней к глазам и медленно качаю головой.

— Просто сделай эти чертовы тесты, — шепчу я.

Глава 18

Меня зовут Скарлет Стоун, и я была со своей лучшей подругой, когда она умерла. Ее прощальные слова, обращенные ко мне, были: «Единственное, что хуже, чем жить с сожалением — это умереть с сожалением».

Я жду три дня, чтобы получить результаты анализов. Нолан отвозит меня к онкологу. Я не совсем понимаю, почему меня направили к специалисту по раку, если я не собираюсь проходить никакого лечения.

— Что скажет врач? — спрашиваю я Нолана, когда он паркуется на стоянке.

— Я не знаю.

— Не говори мне этого. У тебя все время было предчувствие. Ты говорил мне несколько месяцев назад, что нужно сходить к врачу. Просто скажи это.

Он вздыхает, наклоняя свое тело к моему после того, как припарковал машину.

— За последние два года я сделал пять МРТ. Я был у четырех лучших неврологов в мире. Я не знаю, почему я могу чувствовать недуги человеческого тела. Это не дар. Это проклятие, и в некоторые дни я хочу покончить жизнь