неплохая винная карта, и… ты ничего не имеешь против морепродуктов?

— О, я очень их люблю!

— Вот и прекрасно. Тогда встречаемся там? Я отправил тебе сообщение с меткой.

— Да, до встречи.

Несмотря на свое подвешенное в воздухе положение — беглец, сверх, преступник, я настроился на прекрасный вечер. Кто-то сказал бы, что глупо так светиться, но я знал, что лучше всего прятаться на виду. Так что, дошагав до нужного ресторана, я уселся за столик, заказал себе бокал вина, и, в ожидании своей спутницы, стал изучать меню.

За этим занятием она меня и застала.

— Ты выглядишь прекрасно. — совершенно искренне выдохнул я.

По случаю ужина, Хелена надела легкое темно-синее платье, нижний край юбки которого, проходил чуть выше коленей, а верхняя часть оставляла руки и плечи обнаженными. Вместо удобных для прогулок легких теннисок — босоножки на довольно-таки высоком каблуке.

А еще она сменила прическу. Кардинально. Волосы остались того же цвета, но теперь они черным водопадом падали ей на плечи и струились до середины спины. Я сразу как-то по-другому взглянул на эту ее, казалось бы, бесполезную способность. Да большая часть женщин за такую убили бы не раздумывая!

Девушка мило изобразила смущение. Я усадил ее за столик. Тут же подскочивший официант — сервис, к счастью, был совсем не советским — предложил ей выбрать напитки. В общем, все пошло по отлаженному сценарию — болтовня, закуски, осторожные прощупывания друг друга, и легкий флирт.

— Первый раз встречаюсь с убером. — хмыкнул я. — Не то, чтобы это имело значение, пойми меня правильно — ты очень красивая девушка! И мне очень приятно и лестно, что ты согласилась провести со мной это вечер, однако… Боже, что я несу! У меня, должно быть, от волнения все слова перепутались!

— Я не пью кровь младенцев! — заливисто рассмеялась Хелена. — И убер я очень условно. У русских есть поговорка такая смешная… Вода с киселем семь раз… Так?

Последнюю фразу она с прилежным видом произнесла на русском языке. Он у нее был примерно того же уровня, что и у меня, когда и изображал из себя туриста перед дружинниками.

Пришла моя очередь хохотать, а потом долго объяснять, что значит эта идиома. Закончил как раз к салатам.

— Чем ты занимаешься, Виктор? — спросила она. Первый раунд, первые пробные шутки и комплименты были опробованы и признаны удачными, и настало время переходить к более глубоким вещам. — Ты говорил, что раньше служил в армии. А теперь?

— Пока ничем. — почему-то стало немного стыдно за себя. Точнее, за того парня, который теперь я. Вроде и не причем, он виноват в том, что почти полгода прохалявил, дембельнувшись, а краснеть мне.

— Ищешь себя? — с внезапным одобрением сказала Хелена. — Понимаю. В современном мире человеку становится все сложнее найти свой путь.

Я изобразил удивление.

— Почему?

— Ну, знаешь… — она помахала в воздухе рукой, подыскивая слова. — Нечего хотеть.

Тут уже удивление изображать не пришлось.

— С одной стороны, возможностей для человека стало больше. Рутину взяли на себя машины и компьютеры, у людей появилось больше времени для каких-то других, важных дел. С другой — этими важными делами, как оказалось, никто не спешит заниматься. Да и расписано все от рождения до смерти — это угнетает.

— Хелена, не знаю, как у вас в Германии, но у нас тут так вопрос не стоит. — рассмеялся я. — А я ничем не занимаюсь, потому, что… готовлюсь к возвращению в армию. Только уже на постоянной основе.

Придумал только что, но с другой стороны — чистая же правда. Я и есть военный, большую часть своей прошлой жизни отдал защите страны от внешних и внутренних врагов. И не считаю, что зря прожил отпущенный срок, разве что со старостью вот не задалось. Не получилось тихо доживать годы, с гордостью взирая на мир вокруг и думать — это в том числе и благодаря мне возможно!

Вместо этого, я наблюдал за тем, как сорвавшиеся от вседозволенности гиены, растаскивают труп империи на куски. Как честные люди либо погибают, либо вынуждены превращаться в подонков. Как молодежь лишается мечтаний и превращается в совсем юных стариков, пределом желаний которых становится вкусно есть и сладко спать.

Я помассировал виски — внезапно накатившие воспоминания о падении Советского Союза в моем мире, о собственном бессилии, вызвали злость и головную боль.

— Так у нас тут будущий офицер? — по-своему поняла Хелена. — Ты будешь учиться или, как у вас говорят, пойдешь по контракту.

— Скорее, второе.

— Выпьем за это! — она подняла бокал. — Ты знаешь, что хочешь, и это прекрасно!

— Выпьем! — поддержал я тост. Пригубил вина, и в свою очередь задал вопрос. — А ты — знаешь? То есть, парикмахер, это призвание, как ты считаешь?

— Это… — она немного замялась. — Это не совсем мой выбор. Просто… когда ты умеешь менять цвет и длину волос от рождения — какие у тебя варианты?

— Тяжело быть сверхом?

— Дело не в этом. У нас в стране хорошо относятся к таким, как я. У немцев, знаешь, вообще есть серьезный такой комплекс относительно этого. Мы ведь все это устроили. Я имею в виду…

— Нацисты.

— Да. Никто не говорит об этом вслух, но все помнят. Мы, германцы, баловались, как дети со страшными силами. Играли в богов и случайно создали…

— Чудовищ? Ты, что — считаешь себя монстром? Серьезно?

— Как бы это сказать. Я знаю, кем был мой прадед. И это не повод гордиться.

— Немецкий солдат?

— Унтерштурмфюрер элитного батальона СС. Одного из тех, которые охраняли концентрационные лагеря.

— И получили сыворотку?

— Да.

Она испытующе посмотрела на меня. Некоторое время я пытался понять, зачем вообще на свидании поднимать такую тему, а потом понял. Точнее, догадался, но был уверен — это правда. Хелена запустила тест «на мудака». Она ведь сверх, пусть даже и с сомнительной эффективности силой. И таким, как она всегда нелегко. Общество, обычные обыватели, могут бояться их. Вот она и подняла эту странную тему, чтобы сразу понять — как я отреагирую? Стоит ли тратить на меня время и продолжать этот вечер.

— Знаешь, — начал я, выдержав приличествующую паузу. — Не поручусь, что это на сто процентов достоверно, но наша семейная легенда гласит, что Глебовы ведут род от одного очень известного в России разбойника. Может быть ты слышала — Степан Разин?

Хелена отрицательно покачала головой. Да и откуда бы ей, если подумать. В их школьной программе свои герои и злодеи.

— Это был очень кровожадный разбойник. — продолжил я нагонять жути. — Он сжигал целые поселения, развешивал аристократов