— В твоем лице есть что-то разбойничье. — с очень серьезным лицом закивала девушка.

— И не только в лице! — оскалился я.

Несколько секунд мы пристально смотрели друг на друга, а потом одновременно рассмеялись.

— Я к тому, что грехи предков — это их грехи. — уже серьезно закончил я. — Они жили в то время, в тех условиях и соответствующем окружении. И какие решения они принимали, это не наследие, верно ведь? Это просто жизнь по большому счету, незнакомых нам людей. За которую мы не смогли бы отвечать при всем желании.

Хелена склонила голову и лукаво улыбнулась.

— Не имею ничего против разбойников.

Через час мы уже болтали, как старые знакомые. В процессе, слушая очередную придуманную на ходу историю, девушка от избытка чувств хватала меня за руку, или, наоборот, била ладошкой по моей кисти и восклицала: «Прекрати немедленно, я сейчас лопну от смеха!»

Еще получасом позже, мы прогуливались по набережной, и девушка совершенно естественно прижималась ко мне боком, держась под руку.

— Где ты остановился? — без тени смущения спросила она, устав гулять.

Хелена оказалась не только умной и приятной в общении девушкой, но еще и весьма раскрепощенной. Пока мы болтали, я несколько раз ловил себя на мысли, что относительно сегодняшней ночи, она уже приняла решение.

Но вот этот конкретный, предложенный ею вариант, мне не подходил совсем. Конечно, по всем правилам, именно мужчина ведет подругу к себе, но я-то был в бегах!

— Пока нигде. — ответил я. — Но гостиниц в Анапе, к счастью, довольно много.

— Ох, Виктор! Ты совсем не подготовился! — попеняла она мне, улыбаясь. — Я не хочу стоять на стойке, пока ты будешь брать номер. Идем ко мне.

— А Клара?

— Серьезно? Мы не живем в одной комнате!

Я кивнул, и мы пошли. Вот только дойти не сумели. Где-то в трех или четырех кварталах от «Предгорья», на нас напали. Мы шагали по пустой, но отлично освещенной улице, когда проезжающая мимо машина вдруг остановилась, и оттуда выскочили три человека. Я среагировал слишком поздно — расслабился после ужина и приятной прогулки — и пропустил удар под дых. Хелена взвизгнула, а уже в следующее мгновение, мне на голову накинули темную ткань.

— Будешь рыпаться, бабе твоей конец! — прошипел мне в ухо мужской голос. — Кивни, что понял.

Мне ничего не осталось, кроме, как выполнить требование. Вообще, начинать драку в подобной ситуации чревато. Во-первых, я не знаю кто на нас напал. А вдруг это контора или милиция? Тогда сопротивлением я только усугублю ситуацию. Во-вторых, если это похищение, имеет смысл подольше держать противника относительно своих способностей к мордобою. Пусть лучше расслабятся, чем будут начеку.

А вот Хелена подобного благоразумия проявлять не стала. Судя по звукам борьбы, она успела кого-то стукнуть, после чего как-то слишком резко замолкла. Наверняка, ее оглушили, чтобы не возиться. Но не убили, нет. В этом я был уверен. В противном случае, зачем нас похищать?

Нас затащили в машину — что-то вроде минивэна, если я правильно успел разглядеть. Руки сковали наручниками еще за спиной. Я уже приготовился расслабиться и считать повороты, чтобы потом хотя бы примерно определиться с местом нашего содержания, но у похитителей были совсем другие планы.

Почувствовал укол в предплечье, и в следующие секунды сознание начало гаснуть. Какой-то быстродействующий транквилизатор. Точно не контора. Это было последняя мысль, после чего я вырубился.

Глава 13

В себя пришел быстро и как-то вдруг. Так бывает, когда в конце тяжелого дня вырубаешься, а потом — хоп, и сразу глаза открываешь. И будто не было тех часов, шести или восьми, которые провел во сне. Такой временной портал.

Вот и сейчас. Никаких последствий — ни потери памяти, ни головной боли, ни сухости во рту. Чем бы меня не траванули, сделали это качественным транквилизатором. Даже мимолетно захотелось спасибо сказать своим похитителям, дескать, благодарю, что не поскупились, можно же было просто по башке мешком с песком стукнуть.

А вот за обстоятельства пробуждения ничего подобного говорить не хотелось. Не мазохист, чай, кланяться в пояс, когда в себя приходишь, подвешенный за руки на крюке. Словно туша свиная или говяжья. С той же целью, что и те, тут оставленная.

Вокруг темнота. Почти полная, только угадывались очертания предметов. Что-то похожее на стеллаж. То ли станок, то ли тумба. И запах. Пыль, машинное масло и ржавое железо. Ремонтный бокс или заброшенное технологическое помещение.

Не так я планировал закончить свидание. Ох, не так.

И все-таки — кто? Контора? Карыч? Кто-то третий, кого я не предполагал даже? Гадать бессмысленно, хотя кое-какие детали и склоняют меня к тому, что за похищением стоит не КГБ. Те бы обязательно рявкнули что-нибудь, вроде: «Не двигаться, госбезопасность!» А тут — Хеленой прикрылись. В пользу бандюков довод, в общем.

Ладно, будем ждать. Раз меня похитили и спеленали, значит зачем-то я им нужен живым. А пока живу — надеюсь.

Провисеть пришлось минут десять. Потом скрежетнула железная дверь, пролив в помещение, где меня содержали, немного света. Да, бокс. Скорее ремонтный — вон остов машины в углу, да и я, как выяснилось, на небольшой кранбалке висел.

Свет очертил и человеческий контур — не поймешь, мужской или женский. Раздались шаги, неизвестный шел ко мне. Яркий луч фонаря ударил по моим глазам, когда он приблизился шага на три.

— Имя. — требовательно произнес он. Мужчина все-таки, ага, ясно. И голос знакомый. Если бы в ушах не стучала кровь, то я бы его опознал.

— Виктор Глебов. — хрипло отозвался я.

— На кого работаешь?

— Пока ни на кого. Гуляю после армии. А что, предложения есть?

— Шутник. Понятно. Хорошо, что не теряешь присутствия духа. Или храбришься?

— Скорее, второе.

— Молодец. Честный. Кто послал следить за мной?

Ну вот и определились, слава богу. Не контора. И понятно, почему голос знакомый. Это же Кореец. Тот тип, что разговаривал с Карычем, и на матах его таскал, как кутенка обоссавшегося.

Но как он меня вычислил? Он же не видел меня, самое большое — фигуру со спины, да еще и в темноте. И каким образом сумел отследить на другом конце города? Нереально!

Точнее, было бы нереально, если бы дело было в моем прежнем мире. А здесь множество иррационального вполне себе обыденно. Человек толкает сыворотку — можно предположить, что он и сам сверх. Со способностью, например, все узнавать о человеке по одному лишь взгляду. Бывают такие? Да