- До меня тут дошли слухи, о некоторой трагичной истории вашей семьи… - усмехнулись мне.

Я поспешила спрятать глаза, чуть не чертыхнувшись. Вот даже не сомневаюсь, что это не принц тут такое трепло. Он небось про меня забыл два шага в сторону, сделав. Конечно, Элла поделилась трогательным воссоединением деда и книги в посмертии.

- Так уж случилось, что я немного осведомлен об истории вашей семьи, - продолжил герцог сверлить меня насмешливым взглядом. – И признаться был удивлен, что столь яркий эпизод ускользнул от моего внимания.

А я еще старательнее делала вид, что не слышу, не вижу и вообще не понимаю, о чем речь.

- Лизетта, просто скажите мне – зачем? – проскользнуло легкое осуждение в его глазах.

Разочаровывать не хотелось, поэтому с усталым вздохом призналась:

- Я имела неосторожность упомянуть при леди Уайт, что ищу одну книгу. Сама я уже и забыла про это, а вот леди, как оказалось нет. А потом, случайно услышала, как принц выказывал свое недовольство бесполезными поисками и тратой времени, - поморщилась я. – Честно говоря, я побоялась, что если скажу, что спрашивала просто из любопытства, принц может посчитать себя оскорбленным ну и… - замялась, не зная как признаться, что считаю Эдмонда психом, способным казнить за подобное. Просто – по оригинальной книге они оба с герцогом такими и были. По крайней мере во всем, что касалось Эллы. Я, конечно, давно поняла, что эта реальность далека от того, что было в книге. Но опасения все же оставались.

- Казнит вас за поиски книги? – неожиданно точно догадался о моих мыслях Клаверси.

Теперь мне досталось вполне явное осуждение.

- Лизетта, поверьте, если его высочество и жаловался, то только чтобы подразнить леди Уайт, - заметил мужчина. – Если бы не поиски этой книги, леди скорее всего зарылась бы в своем хранилище, где ему просто так не посидеть – сразу прибегут к государственным делам привлекать, - хмыкнув заметил он. – Так что, может он и состроил бы недовольное лицо, но никаких последствий для вас не было бы. По крайне мере, убивать или лишать титула точно бы не стали.

- Мне стыдно, - признала я.

В целом, герцог рассуждал здраво. И я бы, если хоть на мгновение подумала, что это все-таки уже давно реальность, а не книга, тоже бы это поняла. Но все эти мелкие странности и несуразности в происходящем вокруг заставляют меня считать, что это просто игра. Какой-то сон, который затянулся на долгое время. Мне не хочется из него просыпаться, поэтому я избегаю явной опасности, но при этом, я все еще не доверяю этой реальности. Вот и веду себя соответственно жанру и образу.

- Тогда постарайтесь в дальнейшем, не надумывать себе лишнего. А ваше чудное воображение, лучше приберегите для своих книг, - с улыбкой заметили мне.

Я, покраснев, потупилась. Вот теперь же так и будет подкалывать.

Вдруг Клаверси как-то резко дернул головой в сторону дверей. Потом как будто прислушался. На лице его внезапно появилась нежная улыбка.

- Послушайте, - тихо бросил мне.

Махнул рукой, и на балкон вернулись все звуки, исчезновение которых я до этого и не заметила. Из оставшейся приоткрытой двери лилась нежная мелодия и вторил ей тонкий переливчатый голос.

- Элла поет, - заметил Клаверси с нежностью и прикрыл глаза прислушиваясь.

У нее и правда чудесный голос. Пусть не имеющий настоящей оперной глубины. Но чистый и звонкий – почти как у ребенка, он пробирал до души своей искренностью. Казалось, что слушаешь его и как-то светлее на душе. Я не понимала текста песни, но какие-то струны на сердце она задевала. Так трогательно, что хотелось плакать.

Хотя нет, не буду врать. Влияние песни было, но дело не только в нем. Дело было в Клаверси и в том, с каким лицом он слушал пение Анриэллы. Признаться, за последние пару дней я все больше склонялась к мысли, что о тяжелой степени влюбленности автор тоже наврала. Но… глядя на герцога сейчас, я понимала, что нет. С таким одухотворенным лицом не слушают голос безразличной девушки. Это просто я тешила себя ложными надеждами. Давно стоило признать – Клаверси мне нравится, очень. Я честно говоря, начинала задумываться, что, если все эти случайные разговоры, связаны не просто с любопытством, то может я и готова нарваться на гнев леди Варети.

Да, я была готова противостоять злости главное злодейки. Но не очарованию главной героини. Здесь рассчитывать точно не на что. Даже зная, что в итоге она все равно не достанется герцогу – становиться утешительным призом я не желаю, а тем более рисковать ради этого головой.

Так что, как бы мил и галантен не был Клаверси, сердце стоит закрыть на замок и забыть о всех романтических подтекстах, которые виделись мне до этого. Оставаться добрыми знакомыми и иногда перебрасываться фразами – можно, разговоры с ним слишком большое искушение, чтобы отказываться. Но тешить себя надеждами не стоит. Сказки, они только для главных героинь. Второстепенные персонажи должны наслаждаться тихой жизнью.

А пока я размышляла о грустном, Элла закончила петь. Зал разразился аплодисментами, а Клаверси с умиротворенной улыбкой обернулся ко мне.

Ладно, с чувствами разберусь потом, но есть один вопрос, который он может мне прояснить.

- Объясните и вы мне – почему эти девушки ранее, упорно делают вид, что играют хорошо, и тем более почему зрители этот фарс поддерживают? – недоуменно смотрела на него.

Герцог ухмыльнулся.

- Знаете, кто сегодня выступал в первом отделении?

Я отрицательно покачала головой.

- Пианистка – дочь графа Ротбери, заведующего королевским банком. Вокалистка – внучка казначей. А скрипачки – племянница ее величества и ее верная фрейлина, - поделились со мной секретом успеха.

- Мда, - разочарованно потянула я. – Даже если нельзя купить талант – всегда можно купить поклонников.

И не обязательно деньгами – просто положением и властью. Подозреваю, что страдающая пианистка, выступает из-под пинка родителей из-за внучки казначея – банку выгодно дружить с казной. Ну а фрейлина, никуда не денется от возомнившей себя талантищем хозяйки.

- Вы к ним строги, - с упреком заметил герцог. – Я понимаю, что вы обладая большим талантом…

- О, нет, - усмехнувшись прервала его я, - Мой талант полностью соизмерим с выступившими сегодня. Именно поэтому я к ним не строга, а вполне объектива.

Клаверси глядел на меня заинтересовано.

-