— Я бы не задерживался надолго. — Макс снова посмотрел поверх моей головы. — Где много вампиров, много и Смотрителей. Наши встречи, как показывает практика, добром не кончаются.

— А здесь много вампиров?

Уровень тревоги в воздухе был в пределах нормы, чуть повышенный. Это и понятно. Не каждый день бывают пожары. Мельницы, опять же, горят теперь не часто.

Я снова бросила взгляд на группу готов. Пашка стоял рядом с ними, разговаривал по телефону. Докладывает обстановку: «Все в порядке. Бобик сдох». Вернее, мельница. А хозяина уж давно нет, полгода как никто не видел. И только я непонятно кого наблюдала. То ли дедушку, а то ли виденье… Никому не пожелаю таких встреч. Вот и Пашке сегодня лучше ни с кем не сталкиваться, тем более с вампирами.

— Хватает. — Макс смешно дернул бровями. — Твой персональный фан-клуб еще действует. Не спешит покидать город партизанскими тропами. К вечеру ожидается пополнение. Оплот взбунтовавшейся Смотрительницы будут брать штурмом.

Я закатила глаза, чувствуя накатывающее раздражение.

Нет, ну сколько раз нужно повторять, чтобы меня оставили в покое! Или пришло время благодарности? Но у меня с собой ничего. Только рубашка. И та не моя.

От толпы готов отделилась черная фигура — джинсы, футболка, кроссовки, ежик волос. Пайер. Джером. Композитор. Остановился перед Колосовым, посмотрел на него, словно собирался запомнить.

— Пажеский караул иногда стоит обновлять, — прошептала я, глядя на молодого вампира. Он стоял рядом с Колосовым, и мне это не нравилось. Очень не нравилось.

— Дай ему невыполнимое задание, чтобы он пошел на край света и не вернулся, — посоветовал Макс. — Он сделает. По крайней мере поиграть с огнем ради тебя согласился.

Спасибо за напоминание! А то я уже подзабыла, с каким звуком спичка скрежещет по коробку,

— Чья, кстати, была идея с пожаром? — сухо спросила я.

Джером мне не нравился. Что он вперился в Колосова? На других посмотреть не может?

— Не задавай глупых вопросов. — Макс обнял меня за плечи. — Ты забываешь про нашу любовь к каминам. Огонь многих отвлекает.

— Зачем тогда понадобилась Маркелова? Устроили бы маленький поджог на троих.

Я глянула на руки Макса. Интересно, соврет или скажет правду? Но он и не думал скрещивать пальцы.

— Пожар — да, но ты могла остаться внутри. Тогда бы нам нужен был кто-то, кто тебя вытащит.

— Лерка?

Я попыталась представить Маркелову в зеленой юбке и рубашке, с пилоткой на голове, вытаскивающей меня с поля боя. И немцы у меня над головой кричат: «Schnell! Schnell!»

— Она бы надорвалась, — не согласилась я.

— Извини, — Макс картинно всплеснул свободной рукой. — Мы вампиры, и от человека нам нужно только одно…

— Кровь? — Как-то легко я стала следовать за мыслью Макса.

— Да, ты создала красивый аркан, преодолеть его означало подписать себе смертный приговор. Сама понимаешь, среди вампиров самоубийцы не встречаются. Поэтому нам надо было пролить человеческую кровь.

— Но пролилась не человеческая кровь.

Макс растянул губы в своей фирменной улыбке. Клыки легли на нижнюю губу.

— Что же, запомним, что вампирская кровь в данном случае тоже подойдет. — Он пристально глянул мне в глаза. — Моя кровь на твой аркан. Только в таком сочетании.

— Все равно расстраивает, что какой-то мерзкий старикашка смог меня убедить, что я тебя ненавижу, — прошептала я, склоняясь к любимому. — Ведь я искренне в это верила.

— Что же, — очень натурально вздохнул вампир. — Он был не первым, кто тебя настраивал против меня. Просто он стал последней каплей твоей восприимчивой натуры, вот ты и поддалась. Или… — он присел, заглядывая мне в лицо, — какие-то доли сомнения появились?

Вместо ответа я обняла его. Конечно, все это не имеет значения! Разве может существовать мир без Макса?

Любимый прижал меня к себе, крепко-крепко, как мне больше всего нравится. Как всегда делал.

— Остается научить тебя противостоять чужому влиянию.

— Даже твоему? — хихикнула я.

— Ты все еще хочешь зайти к своей милой готессе? — ушел от ответа Макс. Безоговорочное подчинение ему нравилось больше.

— Ей надо все объяснить. Она видела меня. Человек в состоянии аффекта плохо поддается гипнозу — это твои слова.

— Это состояние в конце концов проходит, — показал Макс на Колосова. — И тогда с человеком можно начинать работать.

О да! Когда-то Пашка многое знал. И все потому, что был не просто в состоянии аффекта. В момент столкновения с вампирами он был невменяем, и на него не только гипноз не действовал, но и какие бы то ни было вразумляющие слова не долетали до его обалдевшего сознания. Сейчас он вроде бы успокоился. Но кто знает, как там все на самом деле? И что осталось у него в голове с нашей последней встречи?

— Когда придет время что-то исправлять, нас здесь не будет, — напомнила я. — Так что пойдем.

Попыталась шагнуть, но тут же вцепилась в Макса — нога в кроссовке поехала, и я почувствовала, как слаба. Такси, что ли, взять? Самостоятельно я до Маркеловой не добреду.

— Не забывай обо мне, — прошептали у меня над макушкой.

— Разве о таком можно забыть? — хмыкнула я, чувствуя, с какой неохотой мое лицо вспоминает мимику после месячного одеревенения. Я ощущала каждый мускул на лице, хотелось размять его руками.

— Кое-что надо напомнить!

Без лишних церемоний Макс подхватил меня на руки и широкими шагами пошел прочь. От быстрого движения меня замутило. Я закрыла глаза, пытаясь представить, как мы сейчас смотримся со стороны. Это, наверное, ужасно, в нашем городе никто никого не таскает на руках. Хотя… Никак не смотримся. Макс двигается так быстро, что нас не замечают. О, моя память! Мне действительно стоит кое-что подновить.

Около Леркиного дома во мне проснулось волнение — как встретит меня Маркелова? Обрадуется? Или прогонит? Наша последняя встреча завершилась не вполне мирно. Вдруг она до сих пор помнит об этом?

Но, как всегда, мои фантазии даже отдаленно не походили на реальность.

Макс не воспользовался звонком. Положил ладонь на дерматиновую обшивку двери. Замок щелкнул. Макс старательно растянул губы в улыбке.

— Привет! — Он постарался вложить в свой голос как можно больше любезности.

Лерка скользнула взглядом по вампиру, а потом посмотрела на меня. Она здорово изменилась. Похудела, в глазах поселилась тоска. Волосы стали еще длиннее и теперь тощими прядями падали ей на лицо. Переодеться она не успела — так и стояла в куртке, пропахшей дымом, в прожженных джинсах, со следами сажи на лице и руках.