– Может, хватит?

Кругом засмеялись, а гуляка, сложив губы трубочкой и удивленно подняв брови, силился что-то сказать и отпихивал наган вялой рукой.

– Кончай балаган, Панин, – бросил на ходу Климов. – Едем.

В отдел возвращались молча. Панин чувствовал, что все смотрят на него осуждающе, и он прятал глаза.

– Ну, казак, что дальше будем делать? – спросил Климов, когда они остались одни. – Положение хуже, чем месяц назад. Ты расшифрован, налетчики ушли и увели с собой Лаврова. А все иксы на своих местах, и ни на один вопрос мы ответа не получили. Главное – что с Лавровым? Рассказывай. Подозревают его?

– Никогда, – уверенно сказал Панин. – Мишка сейчас правая рука Серого.

– Где теперь их искать?

– Михаил позвонит.

– Если будет иметь возможность.

– Василий Васильевич, вы не знаете, какой он хитрый. Михаил их всех проведет и выведет.

– Как ты провалился и как спасся?

Климов слушал, не перебивая, сопел погасшей трубкой, а когда Николай рассказал про Пашку, удивленно пожал плечами.

– Но мы все-таки продвинулись, Василий Васильевич, – заканчивая свой доклад, сказал Панин, – главарь у налетчиков – отец Василий.

– Что? Брось дурака валять! – Климов встал и сделал шаг к Панину.

– Абсолютно точно. Я и раньше подозревал, а вчера, когда мне Михаил шепнул, что Серого вызвал шеф – так мы окрестили неизвестного, – я весь трактир облазил и нашел голубчиков. Заглянул в слуховое окно – вижу, сидят в винном погребе хозяин и Серый. Это сразу после убийства Свистка он его вызвал. Отец Василий смотрит на Серого зверем, улыбочки на лице нет, стучит кулачком по бочонку и что-то говорит, а Серый только руками разводит и, видимо, оправдывается. Я совсем в окошко башку засунул, но толком никак не разберу, слышу, грозит хозяин: “приказываю... выметайся” – и что-то еще. Серый пот вытирает и опять руками разводит. Больше мне нельзя было сидеть там, и я убежал.

– Молодец, Николай, – сказал Климов и первый раз за весь вечер улыбнулся. – Ты даже не представляешь, как это важно.

– Почему же я не представляю? – спросил Панин с обидой. – Я еще и не то сделал. Через час я залез в погреб и простукал все бочки. В пяти-семи бочках не вино совсем, так как звучат они иначе. Хотел отломать крышку и заглянуть, да не рискнул.

Климов тяжело вздохнул.

– Ну, что мне с тобой делать?

– Я же не заглянул, – Панин развел руками. – Ничего со мной делать не надо. Уверен, что в бочках награбленное добро хранится.

Климов раскурил трубку и стал расхаживать по кабинету, что-то бормоча себе под нос и сердито поглядывая на Панина.

– Интересно, очень интересно, – сказал он и остановился. – Как же мы раньше не сообразили? Такой смирный старичок, приютил налетчиков, открыл им кредит. Эх, начальничек я липовый, – Климов постучал трубкой по лбу. – Теперь-то мы им прищемим хвост. Старика можно брать хоть сейчас. Он, спасая свою шкуру, расколется и свидетелей необходимых найдет.

– Нельзя этого делать, – перебил Панин. Климов подошел, схватил его за уши и стал трясти.

– Нахальный мальчишка, ты меня совсем за дурака принимаешь? У, бисово племя! – он оттолкнул Панина и опять заходил по кабинету. – Нельзя его трогать, нельзя. А если?.. – Климов остановился и уставился на Панина отсутствующим взглядом. – Если попробовать, Николай? Чем мы рискуем? – он сел рядом с Паниным, обнял его за плечи и изложил родившийся только что план.

– Здорово, Василий Васильевич! Вы просто гений! – воскликнул Панин. – Это вы прямо в яблочко залепили. Такого ему не выдержать.

– Подожди радоваться, Николай. Сколько времени тебе на подготовку надо?

– Минут тридцать.

– Действуй. Возьми с собой Виктора. Знаешь его?

– Конечно, – Панин стоял, приплясывая. – Можно идти?

– Иди, но, если что, сразу стреляй. Желательно в ноги.

Панин вылетел из кабинета, и Климов услышал топот его ног, а через минуту торопливые шаги уже двух человек.

“Ушли, – подумал Климов. – Им игра, а мне каково? Сейчас выяснится, кто из моих друзей предатель”. Он встал у открытого окна и стал ждать. Наконец на улице зацокали лошадиные подковы, и под фонарем остановился лихач на дутиках. Кучер соскочил с козел, воткнул в сиденье кнут, долго возился около лошади, потом стал вытаскивать из пролетки “мертвецки пьяного” седока.

Климов выглянул в коридор и крикнул:

– Товарищи, прошу ко мне! Когда все расселись, он встал, потер руки и, улыбаясь, сказал:

– Поздравляю, друзья, с удачей. Выявлен и задержан истинный руководитель банды налетчиков, – Климов говорил, стараясь никому не смотреть в лицо. – Тише, товарищи. Руководил бандой хозяин трактира, я даже не знаю его фамилии. Стыд и позор, что мы не выявили его раньше, но, как говорится, все хорошо, что хорошо кончается.

– Зачем же вы его задержали? – возмущенно спросил Зайцев. – Когда кончится игра в кавалерию и начнется настоящая работа?

– Товарищ Зайцев! – повысил голос Климов. – Прошу прекратить свои демагогические выступления. Преступник уже задержан, и Панин начал допрос.

– Вы понимаете, что наделали? – Зайцев встал. – Имели такой козырь и выкинули его в корзину, отсекли себе выход на Серого. Где вы будете его искать?

– Отец Василий расскажет, – спокойно сказал Климов.

– А если нет?

– Расскажет. Все расскажет. Я сам сейчас им займусь, – Климов застучал кулаком по столу. – И прошу никого из отдела не отлучаться. Пойдем в облаву, в последнюю облаву. Такой мозгляк должен расколоться моментально.

– Иду спать, – ехидно пробормотал Зайцев, – никаких облав сегодня не будет. Спокойной ночи, друзья, – сказал он громко и первым вышел из кабинета.

“Неужели он? – подумал Климов, выключил свет и подошел к окну. – Если да, то спокойной ночи у тебя не будет, мерзавец. – Он посмотрел на стоящую под фонарем пустую пролетку и две темные фигурки, копошащиеся у подъезда напротив. – Должен сейчас появиться”.

Через минуту дверь внизу скрипнула, раздались осторожные шаги, и чья-то тень появилась у водосточной трубы. “Не выдержали нервы, подлюга”. Климов достал наган, взвел осторожно курок и, напрягая зрение, пытался узнать крадущегося внизу человека. Тот застыл, потом стремительно прыжком пересек освещенное фонарем пространство, вскочил в пролетку и вытянул кнутом по спине застоявшейся лошади. Лошадь взвилась на дыбы, вынеслась из оглоблей и ускакала по переулку. Человек свалился с козел. Направив на него наганы, рядом уже стояли Панин и Виктор.

– Не вздумайте сопротивляться, Шленов! – крикнул из окна Климов. – Убьем, как собаку! В камеру его, ребята.

– Слушаюсь! – донесся со двора голос Панина. Климов сидел на подоконнике и шептал: