Проведя несколько дней в лихорадке, он получил двойное письмо: М.М. сообщала ему, что все видела и слышала во время его встречи с К.К. и просит извинить за свой поступок, а К.К. высказывала пожелание, чтобы он примирился с М.М., которая рассказала ей всю правду и узнала от нее ее собственную историю. Казанова урезонил себя и успокоился. В конце концов, все не так страшно: у него есть две очаровательные любовницы, которые не ревнуют одна к другой. Он написал обеим, чтобы их успокоить. М.М. любит К.К. и Казанову до того, что согласна на их связь, а К.К. поступает так же, ибо в равной мере любит своего Джакомо и свою дорогую подругу. Таким образом, он единственное слабое и несовершенное существо, неспособное им подражать. Он приносит свои извинения. Несколько дней спустя Казанова встретился с М.М. в домике на Мурано. Следуют трогательные доказательства любви, завершающиеся визитом в потайной кабинет, во время которого М.М. ему признается, что была здесь со своим любовником в ту ночь, когда прислала К.К. вместо себя. Уже ясно, что при каждой встрече с Казановой М.М. сообщает ему о новом маневре, проделанном без его ведома: всегда посвящаемый в дело постфактум, Казанова, сам себе в этом не признаваясь, выглядит полным простофилей. Наконец она просит его отужинать в ее доме в Венеции, куда она явится сама и откуда отправится за город вместе со своим другом – господином де Берни, о чем он уже подозревал. Ужин на троих. Хотя это не совсем верно. К несчастью – на двоих плюс один: с одной стороны – пара М.М./Берни, а с другой – Казанова, третий лишний: «мое положение по отношению к обоим было положением человека, которому король со своей фавориткой оказал бы высочайшую честь» (I, 289). Это означает, что социальная иерархия возобладала над сексуальной свободой и фантазией. М.М. расхваливает К.К.; Берни сожалеет о ее отсутствии; и тогда М.М. предлагает Казанове поужинать с К.К. в ее собственных апартаментах. Удивление Казановы, который не может его выказывать. Берни напрашивается в компанию. Значит, запланирован ужин на четверых, и Казанова не может этому воспротивиться, хотя только что понял, что позволил себя провести, приняв приглашение М.М. «Следствием всего этого могло быть охлаждение с моей стороны и к той, и к другой» (I, 791), – скупо заключает он. Однако уклониться невозможно: он прослыл бы ревнивцем, а это худший упрек для распутника, достойного этого имени.

Теперь можно ускорить рассказ, поскольку дверца ловушки опускается все быстрее. На следующий день Казанова встречает посла: «Он сказал мне, что если бы знал меня в Париже, то указал бы мне дорогу, чтобы получить известность при дворе, где, по его словам, я бы сколотил состояние» (I, 792). По меньшей мере, суть сделки ясна: Берни обещает ему продвижение по социальной лестнице в Париже за снисходительность в ближайшем будущем. У него на руках все карты, это он ведет игру через посредство М.М., держащей под контролем и Казанову, и К.К. Походя маленькая запоздалая месть Казановы: «Это возможно, говорю я себе сегодня, вспоминая о былом; но к чему бы привело меня это состояние? Я стал бы одной из жертв революции, как стал бы ею и сам посол, если бы должность не привела его в Рим, где он умер в 1794 году. Умер несчастным, хоть и богатым, если только не переменил своего образа мыслей перед смертью, что, на мой взгляд, было трудновато» (II, 792). Ехидные, злопамятные замечания, доказывающие, что он тяжело переживал этот венецианский роман и что у него сохранился зуб на Берни. М.М. явилась с К.К., удивившейся при виде Казановы в обществе посла. Джакомо ободрил ее, хоть и скрепя сердце, ведь он смотрел на К.К. как на создание, которое должно было принадлежать лично ему. Хотя он вовсе не горел желанием, чтобы Берни в нее влюбился, он все же предпочел распушить хвост и блеснуть, проявить элегантную беспечность, нежели выказать себя ревнивым. Он действовал против самого себя, расхваливая послу К.К., бывшую в восторге от такой чести: она, возможно, также надеялась на кое-какое продвижение в обществе. Под конец ужина все расстались. Казанова прекрасно сознавал, что в конце концов останется в дураках, хотя и не был расположен заходить в своем попустительстве слишком далеко. Однако удивительное на этом не закончилось: на следующий ужин посол не явился. Обе молодые женщины начинают ласкать друг друга, сравнивают свои груди. В яростной вспышке чувственности Казанова не пощадил ни той, ни другой, которые не противились, рискуя забеременеть.

«Опьяненные все трое сладострастием и самозабвением, отдавшись во власть нашему жару, мы не пощадили ничего, что природа дала нам видимого и ощутимого, вдоволь упиваясь всем, что видели, став все трое одного пола в тех трио, которые мы исполняли. За полчаса до рассвета мы расстались с истощенными силами, усталые, насытившиеся и униженные тем, что должны были это признать, хоть и без отвращения» (I, 796). Хотя Казанова получил удовольствие, высшее наслаждение, в глубине души он не одобрял эти буйства, запланированные М.М., сплошь обман и ловушки. Он был уверен, что отсутствие посла было предусмотрено. Теперь, когда ему предоставили столь чудесную ночь, как мог бы он противиться подобной ночи, какой, должно быть, страстно желает Берни? В общем-то, Казанова его должник. Его дорогой К.К. вдоволь насытятся, а она сможет только подражать М.М., чтобы не опозорить ее своим сопротивлением и стыдливостью. Ее развратят. Если он воспротивится, то будет действовать подло, утратит свою честь распутника. С К.К. все кончено. «Я чувствовал, – признает Казанова, – что больше не смогу ее любить и что уж наверняка не вернусь к мысли о женитьбе на ней» (I, 797). Он нашел предлог, чтобы больше не возвращаться в домик на Мурано. На следующий же день он получил двойное письмо от обеих женщин. Все произошло, как и предполагал Казанова: ужин закончился развеселым эротическим трио: М.М. – К.К. – Берни. Можно понять горечь Казановы, которому М.М. к тому же во всех подробностях рассказала о прошедшей ночи, считая его более вольнодумным и распущенным, чем он был.

Все завершилось в последний день карнавала ужином вчетвером, – последним, который Казанова разделил с К.К… Уже приближалась развязка. Сердце молчало. Раздел произведен раз и навсегда. Берни забрал К.К., Казанова сохранил себе М.М… Но К.К казалась запертой в монастыре, и Берни ее потерял. Продолжение любви М.М. и Казановы. Берни должен уехать в Вену с дипломатической миссией; он предоставляет им свободно распоряжаться своей холостяцкой квартиркой на Мурано. Только осторожно, – советует он Казанове. Их делишки известны государственным инквизиторам, которые из политических соображений закрывают на них глаза. Лучше не видаться с М.М. в домике, пока его нет.

В целом весь этот лихой эротический роман, который на первый взгляд может показаться легким и радостным в духе лучших вольных писателей XVIII века, отнюдь не весел. На самом деле, он полон горечи и разочарования для его обманутого героя. Нечего скрывать: Казанову обвели вокруг пальца. Я здесь столь подробно следовал линии различных эпизодов этой истории лишь потому, что она не сводится к простой любовной интрижке; она представляет собой суровый и жестокий урок нашему распутнику. Сильные мира сего всегда обладают властью, актерский сын никогда не станет французским послом, происходящим из древнего аристократического рода. Социальные страты проходят и через распутство. Даже секс связан с властью. Я уверен, что Казанова был гораздо более потрясен, чем можно предполагать по шутливому тону его повествования. Несомненно, этот честолюбец в будущем еще не раз вспомнит о полученном уроке, когда, без тени угрызений совести, станет водить за нос некоторых могущественных особ из высшего общества.