Официант одновременно принес и их закуску, и мой чизкейк, и мы принялись за еду. Как я могла извлечь выгоду из этой встречи? Мне нужна была информация. Думая об этом, я вкусила пирога и подавила стон. Он был невероятно сочный, густой, с нотами сливок, смешанных со сладким кофе и темным шоколадом. Это был самый вкусный пирог из всех, что я когда-либо пробовала, и я ела его маленькими кусочками, чтобы растянуть удовольствие.

– Расскажи, как ты росла здесь, – сказал Кьяран. – В Америке, не зная своего наследства.

Я колебалась. Мне необходимо раскрыться ему так, чтобы он почувствовал, как будто я доверяю ему, но все же не дать ему знать того, что он сможет использовать против меня. Затем мне пришло в голову, что он был насколько могущественным, что мог использовать что угодно против меня, и моя настороженность – это пустая трата времени.

– Когда я росла, я не знала, что удочерена. Итак, я думала, что мои корни в Ирландии, весь род. Католичка. Вся моя родня, все близкие мне люди исповедуют эту религию. Я была просто еще одной.

– И ты чувствовала себя так, как будто это и есть твое место? – Кьяран использовал способ врезаться в саму суть проблемы, пробиваясь сквозь дым и детали, чтобы добраться в самый центр.

– Нет, – тихо сказала я и сделала глоток чаю. Он был легок и изящен. Я сделала еще глоток.

Ты не нашла бы ничего лучшего и в моей деревне, – вставил Киллиан. Его лицо выглядело мужественным и красивым в тусклом свете ресторана, в его волосах мелькали золотистые пряди и пряди цвета вина. Он не обладал грацией Кьярана или его искушенностью или же его очевидной силой, но он был дружелюбным и обаятельным. – Это был целый город деревенских дураков.

Я рассмеялась, и он продолжил.

– Среди них не было нормальных людей. Каждая живая душа обладала странной особенностью, которой другим нужно было остерегаться. Старый Свен Торгард был из Викротов, Богиня знает, почему он поселился в нашем городе. Единственную магию, что он творил, была связана с козами. Лечение коз, поиски коз, увеличение плодовитости коз, увеличение надоев козьего молока.

– Правда? – я нервно засмеялась. Как бы ни старался Киллиан развеселить нас, Кьяран молча, наблюдал за нами с подозрительным, мрачным выражением лица. Хотела бы я знать, был ли это его ответ Киллиану или только доказательство того, что он действительно планировал покончить с нами.

– Ага, – сказал Киллиан. – Богиня, он был странным. И Тайси Хамберт…

При упоминании этого имени Кьяран прерывисто улыбнулся и потряс головой. Он отпил еще вина и подлил еще немного в бокал Киллиана. Я немного расслабилась.

– Тайси Хамберт была изголодавшейся до любви, – проговорил Киллиан громким шепотом. – И я действительно имею в виду изголодавшейся. И она неплохо выглядела. Но она была такой мегерой, что ни один не зарился на нее больше одного раза. Так что она накладывала любовное заклятия на этого болвана.

Кьяран хохотнул:

– Ну, она не ставила благородных целей.

– Благородство! – воскликнул Киллиан. – Богиня, папа, ты помнишь тот раз, когда она закляла старого Флосса? Эта собака неделю постоянно заскакивала на меня.

Мы все засмеялись, но мне показалось, что я увидела предупреждающий взгляд, которым обменялись Кьяран и Киллиан. Я задумалась, что не так с Кьяраном. Мне нравилось слушать об такой другой жизни Киллиана в Шотландии.

– Папа, долей мне еще, – сказал Киллиан, протягивая бокал с вином.

Сощурив глаза, Кьяран наполнил бокал наполовину, затем поставив бутылку на другой конец стола. Киллиан одарил Кьярана вызывающим взглядом, который тот проигнорировал, и тогда он, вздохнув, осушил бокал.

– А много Вудбейнов было в вашей деревне? – поинтересовалась я.

Киллиан кивнул с полным ртом. Проглотив все, он сказал:

– В основном Вудбейны. Несколько из других кланов. Те, кто жили за деревней или женились в ней. Семья моей мамы жила там дольше, чем родители могут помнить, и они Вудбейны от начала до конца.

Когда Киллиан упомянул свою мать, по лицо Кьярана прошла тень. Он не взглянул на Киллиана и продолжал играть остатками салата.

– Должно быть, это прекрасно, быть среди таких же, как ты. Чувствовать, что ты один из них, что ты на своем месте, – сказала я. – Все празднуют одни и те же праздники. – Например, Имболк.

– Да, хорошо иметь общину, где все Вудбейны, – мягко вставил Кьяран. – Особенно из-за общего мнения, которое есть у большинства ведьм. Если бы им было это под силу, мы уже были бы разбиты и рассеяны по миру.

– Что ты имеешь в виду? – спросила я.

– Я имею в виду то, что Вудбейны подобны другим культурам или этническим группам, которых насильственно разогнали. Румыны в Европе. Коренные индейцы здесь. Аборигены в Австралии. Это были нетронутые культуры, в которых другие культуры почувствовали угрозу, и те были убиты, разделены, сосланы в изгнание. Внутри викканской культуры Вудбейны сыграли эту роль. Другие кланы боятся нас и из-за этого должны уничтожать.

– И как ты борешься с этим? – снова спросила я.

– Всеми возможными способами, – ответил он. – Я защищаю себя и моих близких. Я объединился с другими Вудбейнами, которые думают так же.

– Эмирант, – сказала я.

– Да, – его взгляд остановился на мне.

– Расскажи мне о них, – попросила я, пытаясь звучать по-обычному. – На что это похоже, когда в ковене все Вудбейны?

– Это очень могущественно, – сказал Кьяран. – Это дает нам почувствовать себя меньше уязвимыми. Мы как американские пионеры, окружающие свои фургоны по ночам от чужого вторжения.

– Понимаю, – я кивнула, надеюсь, не с очень большим энтузиазмом. Может, это был мой шанс, поняла я. Кьяран начал открываться мне. Разговор о наследии Вудбейнов, кажется, оживил его, сделал его менее подозрительным. Я вспомнила знак и подумала, что если бы я только смогла коснуться его руки, в любящем, дочернем жесте, я, может, смогла бы быстро нанести знак на его рукав…

– Я была рада услышать то, что ты говорил, – уверенно сказала я, тихонько пододвигая стул. – Вудбейнов преследуют, и это вполне естественно, что мы пытаемся защитить себя, не так ли? – я улыбнулась, но Кьяран только смотрел на меня с любопытством. Невозможно было понять его выражение лица. Доверял ли он мне? Пытаясь унять дрожь, я подняла руки с колен. Я коснусь его руки и поблагодарю его, подумала я. Спасибо тебе, что рассказал мне, что я не должна стыдиться своего наследия. Я потянулась, чтобы коснуться его.

– Сп…

– Извините меня, я на секунду, – бросил Кьяран, поднявшись. Он направился к задней части ресторана, и Киллиан и я остались одни. Я была поражена. Опустила руки обратно на колени. Что он делает? Неужели все было так очевидно? Он звонит в Эмирант затем, чтобы захватить меня?

Кьяран оставил пиджак на спинке стула, и мой взгляд упал на него. Если я смогу наложить наблюдательный знак на его пиджак… Но радостный взгляд Киллиана заставил меня остановиться.