Перед глазами Екатерины находился и такой немаловажный документ, как «Табель по сколку какому чину жалования и протчаго от генерала-фелтьмаршала даже до солдата». Итак, генералу-фельдмаршалу полагалось «жалованья окладного с рационами денгами» — 8080 рублей и еще 162 руб. 90 коп. на 16 денщиков. Полковнику, к примеру, гусарскому — 780 рублей. Поручику гусарскому же — 152 рубля 40 копеек. Вахмистру гусару — 42 рубля. И, наконец, рядовому гусару — 18 рублей.

Ну а если бы императрица захотела узнать, во сколько обходятся ей те же гусары, она и в этом случае смогла бы получить четкий ответ, заранее подготовленный Военной коллегией:

№ 18. «Во сколько каждой полк и баталион со всем в год казне становится».

На Гусарской:

— На жалованье, рационы и провиант 41 444 руб. 48 коп.

— На ружье, мундир и амуницию и на лошадей 33 013 руб. 16 3/4 коп.

Всего: 74 457 руб. 65 1/2 коп.

А вот, к примеру, тяжелая конница — Кирасиры обходились дешевле — в 50 869 рублей с копейками. Еще меньше денег уходило на драгун — 36 333 и на ландмилицкий конный полк — 29 804 руб.

И наконец, был четко определен количественный состав различных родов войск. И коль скоро мы начали с гусар, ими и завершим экскурс по «Екатерининским спискам», которые она желала «всегда иметь пред глазами».

№ 19. «Сколко в каждом полку по чинам людей».

В Гусарском:

— Штаб (т. е. штат) обер и ундер офицеров 98

— капралов и рядовых 1168

— Протчих строевых и нестроевых чинов 92

Всего: 1358.

Теперь становится понятно, почему легкие гусары обходятся государству несколько дороже тяжелых кирасир. Оказывается, штат кирасирского полка был в полтора раза меньше.

Но если численный состав регулярной русской армии был четко регламентирован, то определить число людей (в основном это было казачество) в иррегулярной армии Российской империи стоило для Военной коллегии немалого труда. Но и здесь все было четко учтено и расписано по многим позициям. Так что помимо числа людей в каждом иррегулярном войске было определено «окладное жалованье», «за хлебное деньгами», а именно «за вино», «за муку и овес», а также за «порох» и «свинец».

Подсчет, производимый при Екатерине, был необыкновенно труден и кропотлив. Ведь приходилось получать данные по целым пятнадцати «званиям войск». А одних лишь донских казаков тогда насчитывалось 19 479 человек. Яицких — 3196. Оренбургских — 4877. Волских (Волжских) — 1057. Гребенских и Терских — 952. А конных полков: Чугуевского — 541, Азовского — 465, Бахмуцкого — 311, Астраханского — 541, Астраханской губернии, в городах — 506, Хоперского — 148, Сибирской губернии — 4448, Кизлярского, Грузинского и Армянского эскадронов — 50. А еще Терских, что при прочих команды генерал-майора Бековича, ставропольских крещеных калмык. Общее же число этих иррегулярных войск составляло 37 048 человек.

Эти слова, сказанные в свое время Великим Петром, можно в полной мере отнести и к императрице Екатерине II. Помимо необыкновенного трудолюбия, педантичности, четкой, истинно немецкой организации в делах и огромного срока правления (34 года), самодержица была высокомудрым человеком. А наглядные таблицы, то бишь «списки», подготовленные для самодержицы в кратчайшие сроки, только подтверждают правоту первых же ее шагов.

Забрав власть 28 июня, она уже 30 июня начинает убеждаться в настоятельной, скорейшей необходимости преобразования войск. Продолжительная Семилетняя война, да еще в чужих краях, не столько закалила, сколько расстроила их.

Да, но кто же мог стать первым советником, консультантом и, быть может, наставником по военным вопросам? Удивительное дело, среди тех офицеров и генералов, что гарцевали в праздничном шествии в жаркие дни военного переворота, кажется, таковых не оказалось. Отсутствовали эти лица и в череде военных, настроенных в часы переворота выжидательно. И вот тогда мудрый взор самодержицы обращается на еще вчерашнего противника. Интересы дела — прежде всего.

Точную характеристику Екатерины в этом отношении впоследствии даст Модест Богданович, блистательный русский военный историк, да к тому же еще и генерал-лейтенант, участник многочисленных сражений (при Вавре, под Прагой, Гороховым, при деревне Рагозницы, где он был контужен ядром и пленен).

«С первых дней своего воцарения Екатерина убедилась в необходимости преобразовать войска, расстроенные продолжительною войною. Первым советником ее, как по военной части, так и по другим отраслям государственного управления, был знаменитый Миних, остававшийся верным Петру III до самой его кончины.

«Вы хотели против меня сражаться?» — сказала императрица Миниху при первом его представлении. «Я хотел пожертвовать жизнью за монарха, возвратившего мне свободу, но теперь, когда его нет, мой долг — сражаться за Ваше Величество, и я свято исполню его», — отвечал маститый воин. Екатерина умела ценить великодушие. Она приблизила к себе честного Миниха, постоянно уверяла его в своей отличной к нему доверенности и что «с шести часов вечера дверь ее кабинета всегда отворена для старого фельдмаршала».

Завоевание Константинополя, изгнание турок из Европы, восстановление Греции были его любимыми мечтами — и в Петербурге, и в тундрах Сибири. Румянцев и Панин, главные виновники победы при Кунерсдорфе, также были сподвижниками Императрицы при первоначальных реформах войска, приуготовивших последующие успехи действий русской армии».

В Семилетнюю войну никто из русских военачальников не приобрел славы полководца. Уроки Великого Петра как будто были забыты. И Русская армия постепенно возвращается к преданиям старины. Снова начинает строиться на манер побеждаемых ею когда-то турок в огромные каре. Ограждается пресловутыми рогатками. Делается тяжелой, неповоротливой. Войскам требуется несколько месяцев для передвижения всего лишь с Днепра на Неман. И постепенно строгая, если не сказать суровая дисциплина уступает место «азиатской необузданности».

Андрей Болотов, участвовавший в юные годы в Семилетней войне, отзывается о тех годах достаточно жестко.

«Народа погублено великое множество, а в числе онаго легло много и русских голов в землях чуждых и иноплеменных, и, к сожалению, без малейшей пользы для любезного отечества нашего».

Но правда и то, что императрица Елизавета Петровна домогалась приобрести в результате военных действий Восточную Пруссию, но… на престоле воцаряется Петр III.

И происходит неожиданная метаморфоза — «шестимесячный император» (так называли его современники, основываясь на незрелости его правления и краткосрочном — 6 месяцев — пребывании на троне) возвращает Фридриху Великому… все завоевания, сделанные русскими войсками. И более того, он, ревностный поклонник «первого пруссака», обращает свою армию, что действовала в Пруссии, против врага Фридриха, против Дании. Намерен возвратить захваченную ею часть Голштинии.