— А если я не могу на этом остановиться?

— О, ради всего святого, я слишком устала, чтобы спорить с тобой!

Шерил повернулась и направилась к дверям, выходящим в сад. Все эти деловитые разговоры о браке, все эти игры в счастливое семейство совершенно вымотали ее. Стоит ли удивляться, что она чувствует себя так, будто идет по острию ножа!

— А если я буду настаивать на своем, то ты заберешь у меня Сидди, ведь так? — гневно спросил Сидни, догнав ее.

— Нет, конечно нет! Я… Сидни, почему ты так поступаешь со мной?

— Как я поступаю? Прошу женщину, которая ненавидит меня, быть моей женой? — горестно спросил он и опустился на скамью, стоявшую под раскидистым деревом. — Согласен, я, должно быть, совсем выжил из ума, — пробормотал Сидни.

— Откуда ты взял, что я тебя ненавижу? Нет, ничего подобного.

Шерил села рядом.

Жизнь доказала ей, что любовь и ненависть прекрасно уживаются в одном сердце. Но теперь там, в ее сердце, осталась одна только любовь, да еще, пожалуй, тщетное, болезненное сожаление о том, чего быть не может.

— В тот день, когда ты сказала, что тебя не интересует ни этот ненормальный Крэмм, ни кто-нибудь еще…

— Послушай, что ты имеешь против бедняги Льюка? — раздраженно прервала она его, не в силах понять, зачем Сидни вернулся к этой теме.

— Бедняга Льюк! — ядовито повторил он. — Думаешь, ему полезны все эти эксперименты с наркотиками? Он, конечно, заявляет, что это, мол, нужно для работы, но…

— Послушай, я об этом и понятия не имела, я вообще…

— Ты или слепая, или невероятно глупа, вот что я тебе скажу. Неужели ты не видела, что с ним творится последние два года?

— Дай же мне договорить! — В голосе ее слышалось раздражение. — Последний раз я видела этого человека задолго до того, как он стал знаменитым. Фактически я не видела его с тех пор, как Леонора впервые выставила его работы в своей галерее!

Темные крылья бровей Сидни выгнулись в притворном удивлении.

— Скажите на милость! Тогда объясни мне, почему именно его имя ты выбрала, чтобы дразнить меня, как дразнят быка красной тряпкой?

— Красная тряпка?..

Нет, подумала Шерил, пришло время прекратить это. Довольно слушать его разглагольствования, потому что совершенно невозможно предугадать, о чем он заявит в следующую минуту.

— Когда я спросил, есть ли у тебя мужчина, ты не задумываясь назвала имя человека, которого не видела много лет и к которому не испытываешь ни малейшего интереса. Как это понимать?

— Я ведь уже говорила, что моя жизнь совершенно тебя не касается, — отрезала она.

— К чему тогда размахивать красной тряпкой? Я думаю, ты просто решила отвлечь мое внимание от кого-то еще. Наверняка есть кто-то еще… Ты что, хочешь за этого кого-то выйти замуж?

— Просто невероятно, до чего ты способен еще додуматься! — рассердилась Шерил. — Да нет у меня никого, нет!!!

— Пойми, у меня есть достаточно веские причины задавать тебе подобные вопросы. Я, конечно, кажусь тебе эгоистичным и неразумным, но, если ты выйдешь за кого-то замуж, какие у меня гарантии, что Новая Зеландия не перестанет быть для Сидди домом? Да и вообще, кого Сидди будет называть папой?

— Эти вопросы просто не могут возникнуть, поскольку я вообще не намерена выходить замуж.

— Да кто может знать, что случится завтра?

— В таком случае этот вопрос относится и к тебе, — сказала Шерил, хотя понимала, что, лишившись единственной любимой женщины, Сидни вряд ли женится на другой. А если и женится, то это не будет брак по любви.

— Я ни на ком, кроме тебя, жениться не собираюсь, и детей у меня, кроме Сидди, никаких нет. Могу присягнуть в этом.

— Ну, я тоже могу присягнуть. Так что тебе не о чем беспокоиться.

Интересно, подумала Шерил, почему он так уверен, что у него нет детей? Может, он просто не знает об их существовании, как не знал о существовании Сидди?

— Мою проблему может решить только женитьба на тебе, — отрезал Сидни, и глаза его сверкнули в лунном полумраке.

— Да, ты был прав, называя себя эгоистичным и неразумным, — горько бросила она, вставая со скамьи. — Моих-то проблем этот брак не решит!

— Не решит? — возмущенно воскликнул он, вскочил на ноги и перехватил ее, не дав уйти. — Шерил!

Руки его, скользнув под легкую шелковую блузку, достигли прекрасных грудей. Сидни почувствовал, как от его прикосновений тотчас набухли соски, и с губ его сорвался стон наслаждения. Бормоча что-то нежное и невнятное, он стянул с Шерил блузку и прильнул к этим живым холмикам, сразу же отозвавшимся на ласку влажных и горячих губ.

— Только ты можешь остановить это, — простонал он, когда они, лихорадочно вцепившись друг в друга, упали на траву. — Я понимаю, что иду напролом, — задыхаясь, почти бессвязно шептал он, в то время как оба нетерпеливо раздевали друг друга. — Но не останавливай меня… О, Шерил, никогда не останавливай меня!

— Нет, никогда… — прошептала она, торопливо помогая ему стянуть с себя кружевное белье, ибо изнемогала от желания поскорее отдаться его жаркой страсти, заставляющей, как и раньше, забывать обо всем на свете.

Минуту спустя Сидни овладел ею, и она вскрикнула, с восторгом отдавшись ритмичному движению. А он двигался все быстрее, так что казалось, это не может продлиться долго. В тот момент, когда неистовость их страсти достигла своего пика, Шерил обхватила его голову ладонями и поцеловала в жаркие, стонущие губы. Когда они пришли к завершению, поцелуй все еще продолжался, заглушая стоны и хрипы восхитительного экстаза.

— Молчи, молчи… — умолял Сидни, сжимая в своих руках лицо Шерил и ненасытно глядя на него, пока наконец не отдышался и не смог заговорить. — О, Шерил, если бы и твои уста говорили так же много, как твое тело…

— Что я могу сказать? — раздался ее тихий голос. Она запустила пальцы в его густые волосы. — Что тут скажешь словами?

Они оделись, заботливо и нежно помогая друг другу и все еще находясь под властью слишком сильного напряжения и восторга, которые пережили. Затем, взявшись за руки, пошли к площадке перед домом, где стоял автомобиль Сидни.

— Может, перед отъездом зайдешь выпить кофе? — неуверенно спросила Шерил и была благодарна, когда он отрицательно покачал головой.

Открыв дверцу машины, Сидни повернулся к Шерил.

— Послушай…

— Что, Сидни?

— Да нет, — пробормотал он, покачав головой и садясь в машину, — это не очень удачная идея.

— О чем ты?

— Уложить тебя спать, поцеловать и пожелать спокойной ночи.

Глаза Шерил расширились, сердце учащенно забилось, настолько соблазнительной показалась ей эта мысль. Но Сидни усмехнулся, и она взяла себя в руки.