Обретя, таким образом, всю полноту власти, царь Юга и Севера покидал храм, еще раз проходя мимо большого пилона Аменхотепа III. До возвращения в свой дворец в Малькате ему еще предстояло появиться перед народом на покрытой электроном колеснице, на бортах которой уже были высечены божественные титулы, которые он только что получил. Колесницу украшали переплетающиеся растения – символы юга и севера. На ней, в окружении азиатских фрагментов, были изображены вассалы Египта, стоящие на коленях и связанные между собой; мастера тем самым хотели оградить ребенка-царя от напастей и обеспечить стране мир. Впереди располагался позолоченный сокол, на голове которого покоился громадный солнечный диск с рельефным изображением коронационного имени царя.

Затем царь отправился на юг, мимо многочисленных деревень в сторону могущественной столицы, расположенной на правом берегу Нила, верховного города. Вероятно, самого важного из всех городов того времени. Процессия остановилась в храме Ипетрисет, современном Луксоре, едва пробившись через толпу народа, успевшего насытиться закусками и винами, выставленными с раннего утра, и теперь распевавшего песни в честь нового правителя, который вернет Фивам их былое процветание. По случаю коронации объявили амнистию, религиозные разногласия были на время забыты, и многие преступники вышли из тюрьмы – Фивы не видели ничего подобного в течение семнадцати лет.

Прибыв в Малькату, Тутанхатон с юной женой стали готовиться к возвращению в Ахетатон, где их с нетерпением ждала Нефертити, желавшая узнать от «Божественного отца», Эйэ, насколько успешными были их официальные контакты со жрецами Амона. В это время Эйэ и Хоремхеб приказали установить во владениях Амона скульптурную группу из черного гранита, которая увековечила бы право Тутанхатона на трон своих предков, которое Амон только что жаловал ему, и в мастерских Карнака начали высекать огромную статую Амона (хранящуюся в настоящее время в Лувре), головной убор которого напоминал современный мотоциклетный шлем с двумя высокими плюмажами и семью ритуальными секциями. Бог держал за плечи стоящего перед ним Тутанхатона, облаченного в шкуру леопарда, в которой он присутствовал на царском погребении. Статуя являла собой неоспоримое доказательство законного права Тутанхатона на власть – божественную власть, поскольку она была дарована Амоном. Возможно, одеяние, обнаруженное в гробнице Тутанхамона, с пришитыми крошечными звездами, похожими на пятна на шкуре животного, к которому прилагалась деревянная голова гепарда, как раз было на нем, когда он, еще совсем ребенком, исполнял обязанности последнего наследника царской семьи на похоронах предшественника. Его двоюродный дедушка, Аанен, надевал подобное одеяние (его можно увидеть на статуе в Турине) во время погребения Туи и Юйи в Долине царей.

Эйэ, как наставник Тутанхатона, сопровождал его в Ахетатон, вскоре стал визирем, что давало ему право говорить и действовать от имени юного царя. Поскольку Тутанхамон вернулся к ортодоксальному культу Амона, Хоремхеб перенес свою постоянную резиденцию в Фивы, которыми он, очевидно, управлял как царский наместник. Он сделал карьеру в армии скорее благодаря дипломатии и проницательности, чем боевым подвигам. В своей коронационной надписи он ссылается на права, которыми наделил его сам царь (вероятно, он имеет в виду предшественника Тутанхатона), и ту роль, которую он играл при дворе, когда возобладал раздор (или безумие?). «Ему достаточно было открыть рот и ответить царю, чтобы успокоить его своей речью». Не есть ли это намек на последние годы жизни Эхнатона и его мистическое безумие, в которое он, по всей видимости, впал? Далее мы узнаем, что Хоремхеб исполнял обязанности вице-регента Двух царств в течение многих лет и располагал такой неограниченной властью, что все египтологи, не колеблясь, причисляют его к диктаторам.

Нам трудно даже представить жизнь маленького хрупкого мальчика, которому в возрасте девяти лет пришлось взвалить на себя такую тяжелую ношу. Его привезли в город-сад, где его ожидала юная царица, окруженная цветами и романтическим, почти нездоровым, очарованием жившего в полной изоляции двора, при котором было запрещено даже упоминать имя его умершего создателя, чья ересь отныне повсеместно порицалась. Как относился ребенок к Амону и Атону? О чем он размышлял, когда после пышной коронации и подобострастных речей фиванских жрецов, после торжественных и грандиозных храмов Карнака входил в почти заброшенные храмы и святилища Атона? Учение, которое порицалось несколько лет назад, теперь своей властью превратило его в живого бога.

И хотя, по крайней мере в Тель-эль-Амарне, в первые годы царствования он сохранял свое имя Тутанхатон, для всех он был уже Тутанхамоном, ибо так нарекли его при восхождении на престол в большом храме Амона. В еретическом городе, где остались следы его присутствия в виде принадлежавших ему предметов и надписей с его именем, можно найти доказательства того, что он приносил жертвы или молился целому пантеону богов: Исида, Атум и бог Сет особенно почитались; Амон и Мут получали подношения из цветов (эта стела в настоящее время находится в Берлинском музее). Вне всякого сомнения, Тутанхамон жил какое-то время в Ахетатоне, но никакого дворца, носящего его имя, там до сих пор не нашли. Он мог жить во дворце жены, Анхесенпаатон, или в одном из больших поместий, посвященных его царственным предкам, например Тутмосу I, который принял коронационное имя Аахеперкаре. Вероятно, упоминание в Тель-эль-Амарне относится к этому дворцу, а не к поместью в Мемфисе с тем же названием. Молодому царю важно было также упрочить свою власть в Фивах, а потом уже переезжать в Мемфис, любимый город Хоремхеба, где тот, находясь еще в должности военачальника, воздвиг собственную гробницу.

В надписи на высокой кварцитовой стеле (хранящейся в Каирском музее), предназначавшейся для большого колонного зала в Карнаке (копия которой была также воздвигнута в храме Аменхотепа III, к северу от большого храма), упоминается название царского дворца в Тель-эль-Амарне, в котором Тутанхамон жил в тот период, когда по настоянию приближенных занялся восстановлением храмов, прежнего культа и позиции жречества во всем Египте. Программа была грандиозной и в самом деле достойной царя; ее содержание определил Хоремхеб, который составил ее текст. На стеле, в ее полукруглой части, имеются два изображения молодого царя, совершающего приношения и возлияния божественной чете Карнака, Амону и Мут. В надписи, повествующей о его собственной коронации, Хоремхеб объявляет себя автором данного плана, и позже, узурпировав стелу юного царя и заменив имена предшественников своим, он тем самым всего лишь вернет себе заслуженную славу.

Хоремхеб, говоря от имени молодого царя, объявляет, что после коронации, с радостью принятой страной, он поселился в своем дворце, расположенном во владениях Тутмоса I, в Тель-эль-Амарне, и взялся за работу. Он покончит со злом на земле и заставит «вновь цвести» руины, превратив их снова в «монументы вечности». Задача эта была чрезвычайно трудной, поскольку не уцелел ни один храм на всей территории от Элефан-тины до границ дельты Нила. Гробницы пришли в запустение, памятники поросли сорняками; святилища и залы использовались как место для прогулок. Страна находилась в жалком состоянии, ибо боги от нее отвернулись: когда армия отправилась в Джахи (местное название Сирии) «для расширения границ Египта», она потерпела позорное поражение, и божества оставались глухи ко всем мольбам.