С ним всегда так, вечная битва противоположностей. И один неизменный факт – я не могу без Лиама. На языке вертится столько вопросов. Не решаюсь озвучить ни одного. Теперь еще сильнее боюсь заглядывать в будущее, что-то думать, анализировать. Словно даже непрошеные мысли, могут спугнуть такое хрупкое и запредельное счастье. Волк ведет себя аналогично, вижу по напряженной складке между бровями, как он пытается что-то для себя решить, найти выход. Наверное, мы еще не готовы к разговору. Мы ступили на очень хрупкий лед, и понимаем, что в любой момент он может треснуть под ногами. А дальше… падение в бездну боли, откуда же не будет возврата.

Всю дорогу мы так и едем в молчании, в душевных терзаниях и при этом в невероятной гармонии. С ним комфортно даже молчать. Пусть просто всегда будет рядом.

Как только показались очертания особняка, сердце, как пойманная в клетку птица, начинает биться едва выросшими крыльями о ребра. В горле появляется горький ком. В пальцах дрожь. Что со мной происходит?!

- Не волнуйся, я с тобой, - Лиам накрывает мою руку своей. Мгновенно улавливает перемену.

- Знаю, - поворачиваю ладонь вверх, так чтобы переплести наши пальцы.

Момент душевного единства и зарождающегося отчаяния. Хочется кричать от радости, и выть от охвативших меня предчувствий.

Лиам нехотя высвобождает руку, въезжает на территорию особняка. Выходит из салона, открывает дверь с моей стороны. Все происходит, словно в замедленной съемке. Мы как будто подсознательно оттягиваем момент. И я пока не понимаю причин, лишь только дышать становится все сложнее, неизбежность, раскинула свои черные крылья над нами.

Идем к дому. В ушах звенит траурный бой колоколов. Цепляюсь ногой за порог,  едва не падаю. Лиам меня поддерживает. Почему-то даже это незначительное событие воспринимаю как дурной знак. Или я себя просто накрутила, и теперь во всем мне мерещится подвох?

Оглядываюсь по сторонам. Из гостиной слышны голоса.

- А вот и сын пожаловал домой, - довольный голос Сергала. Внутренне сжимаюсь. Цепляюсь за руку волка, сжимаю так сильно, что пальцы сводит судорогой.

К нам выходит глава семейства под руку с ослепительной рыжеволосой девушкой. Ее волосы переливаются в свете ламп, ослепляют ядовитым блеском, напоминают мне пламя. Тот огонь, что уже раз сожрал мою жизнь.

- Сюрприз, Лиам, - широко улыбается и сверлит его взглядом огромных карих глаз. Она красива, слишком изысканна. Породистая, знающая себе цену. И она до одури его хочет. Пышная грудь, обтянутая изумрудным платьем, вздымается, соски мгновенно затвердели и нагло выпирают.

- Ты ведь помнишь, Нинель? - Сергал и не скрывает своего ликования.

Папаша и его гостья ведут себя так, словно я пустое место. Девица даже не взглянула на меня ни разу. Нинель… знакомое имя… я его недавно слышала. Память услужливо подсказывает – эта бывшая невеста Хантера.

- Помню, - Лиам стоит со скучающим видом. – И зачем ты приехала? – монотонный голос, лишенный любых эмоций. Даже нет его привычной дружелюбной маски.

Девушка не успевает совладать с собой, не ожидала такой реакции, на лице шок, растерянность, паника. Мне кажется, даже слышно как хаотично работает ее мозг, пытаясь придумать достойный ответ.

- Но… как… я же… - выдает бессвязно.

- Нинель ждала тебя все эти годы, - приходит на выручку Сергал.

- Зря, - Лиам безразлично пожимает плечами. Поднимает меня на руки, - Прошу меня простить, но нам со сладкой нужно отдохнуть. Насыщенный был день.

- Я хранила себя для тебя! – выкрикивает отчаянно.

- Я ж сказал, зря, - поворачивается и несет меня по ступеням наверх.

- Лиам, зайди потом ко мне, - раздраженный голос Сергала бьет в спину.

- Это кто такая вообще? – восклицает Нинель. Но ответ отца я уже не слышу.

Волк заносит меня в комнату. Бережно ставит на ноги.

- Не бери в голову, хорошо, - прижимает меня к себе.

- Зачем он ее пригласил? – утыкаюсь носом в его грудь. Вдыхаю запах оборотня, становится немного легче, но тревога никуда не уходит. Она лишь притаилась в углу и ждет своего часа.

- Я разузнаю, но это не имеет никакого значения.

- Имеет, Лиам, - провожу руками по его спине. Не могу разжать объятий.

- Мы скоро уедем отсюда, я сниму дом. Сладкая, только не трать свои нервы. Они не стоят этого, - зарывается мне носом в волосы.

- Ты ведь приехал с определенными целями сюда. И не можешь пойти против отца. Так ты нарушишь шаткий мир… - а дальше следует добавить, что я приношу ему только проблемы. Но я замолкаю.

Оборотень тоже ощущает грядущую грозу. Пытается спрятать от меня свою нервозность. Утешает, когда у самого на душе кошки скребут.

- Я все разрулю. Верь мне… - горячее дыхание касается волос.

- Верю… только порой… веры недостаточно… - усилием воли заставляю себя оторваться от волка. Выныриваю из теплого кокона рук. Поспешно скрываюсь в ванной комнате. Даю волю слезам.

У меня нет ревности. Я понимаю, что эта девица для него ничего не значит. У него было прошлое, он много с кем спал. Мне нет до этого дела. Лиам инкуб, он питался и жил, утопая в грехах. Я приняла его, таким как он есть. Но… будущее, я не вижу его без него, и не вижу с ним.

Если поразмыслить, ничего ведь такого не случилось в данный момент. Но меня не покидает ощущение падения. Меня затягивает в черную безысходность, и я не знаю, как удержаться на поверхности… с ним… Кошмары, которые усыпил волк, вытягивают довольные морды, чуют скорый триумф. Я пытаюсь их отогнать. Убеждаю себя, что для паники нет абсолютно никаких причин.

Засовываю голову под холодную воду. Упругие, ледяные струи вонзаются в кожу, немного снимают напряжение. А слезы продолжают литься из глаз. Вышла из ванной нескоро. Никак не получалось прогнать отчаяние.

Лиам сидит на кровати, сложив ноги по-турецки, и смотрит в мою сторону.

- Нас позвали на ужин.

- Надо идти? – мысленно призываю на помощь оставшиеся силы.

- Неа, я их культурно послал.

- Нарываешься.

- Пофиг. Лучше перекусим в ресторане. И тебе легче будет вне стен дома. А завтра, я пойду к отцу и скажу ему, что мы сваливаем, - протягивает ко мне руки, зовет к себе.

- Он не простит неповиновения, - сажусь на постель и опускаю голову к нему на колени.

- А я не прощу его отношения к моей сладкой. Твои слезы, - очерчивает подушечкой указательного пальца контур моих глаз, невесомо, едва касаясь, - Ты не должна их проливать. Обещаю, все, кто тебя обидел, заплатят за каждую слезинку. Я найду их. И даже родство с некоторыми особями не остановит меня от расправы, - в голосе чувствуется сталь, решительность, граничащая с безумной нежностью.