Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Сон не пришел. Зато память стала прокручивать недавний бой, все тот же бой, раз за разом. Только с иными исходами. При этом Клирик очень сожалел, что не может посмотреть картинки от третьего лица. От первого получалось слишком страшно. И анализ сбивался, замещаясь эмоциями. А ведь во время боя испугаться он так и не успел. Так же, как и прочувствовать, что именно вытворяют руки и ноги Немайн. А теперь выяснялось — жив он остался не благодаря чуду или случаю. Его спасла ивовая палка и правильный способ боя.
У сиды получилось превзойти более сильного противника в дистанции удара и в скорости. И дистанцию удержать. Первая же ошибка вела к неизбежной гибели — да, по счастью, серьезных ошибок Немайн не совершила.
Утром произошло неожиданное. Явившийся проведать больную хозяин, как обычно вежливый и почтительный, помог Немайн встать — что пришлось весьма кстати, здоровой рукой сида зажимала ворот, вдруг ловко ухватил ее за длинное ухо, слегка вывернул, так что сиде пришлось склонить голову, и громко сообщил:
— Сестру ты могла и разбудить. Гвен пережила бы. Но моя младшая дочь не должна спать на полу! Ясно?!!
Клирик обнаружил, что не может не двинуться, ни дернуться, ни позу поменять. Позже узнал — этим хватом валлийцы быков фиксировали. И все, что могли сделать полутонные чудища — жалобно, по-телячьи, смотреть исподлобья. Сида — не бык, глядя в пол, спокойно пророкотала:
— И как давно я твоя дочь?
— Со вчера, — ответил Дэффид. — Я согласился. Ты в клане. И в семье.
— А мне кто-то сказал? — вот такого номера Клирик не ожидал. Дэффид отец суровый. Хорошо, если богиню войны совсем в ежовые рукавицы не возьмет. И не начнет, как Туллу, замуж выдавать по собственному усмотрению.
— Я говорю, — а ухо-то отпустил немедленно, — вот теперь.
— Ясно, — степенность речи резко нарушало покрасневшее ухо, — надо бы обсудить подробности. Что я должна делать и как себя вести? Давненько не приходилось быть ничьей МЛАДШЕЙ дочерью.
— Пап, я ей все расскажу!
— Сиан, помолчи! Дело-то важное.
— А что — Сиан! Для Сиан еще важнее! Сиан надоело быть самой маленькой! Сиан, помолчи! Сиан, тебе еще нельзя! Сиан, сначала дорасти! Сиан. Сиан! Сиаан!!! Вот теперь будет хорошо — что можно Немайн, младшенькой, до того и я доросла!
— Кажется, у нас будет Самайн[7]каждый день!
— Да, сида-сестра уже есть! С носом до неба!
— А раз сестра, я ей уши пощупаю!
Клирик понял — не то разорвут, не то защекочут. И принял меры.
— МО-О-ОЛ-ЧАТЬ!
Хрипловатый голос сиды оказался удивительно мощным. Аж окна зазвенели всеми стеклышками. Немайн закашлялась и приложила сломанную руку к больному месту. Громовые тирады ушибленным ребрам противопоказаны. Пришлось снизить тон.
— Слушать отца. Гвен, проснулась? Зайди к мэтру Амвросию — не ровен час, младшая сестренка в холмы уйдет. Или дом рухнет. Сиан. Дня Всех Святых ждать еще четыре месяца. Вот тогда и повеселимся. Эйра. Кто будет щупать мои длинные, останется без своих оттопыренных. Оторву и скажу, что так и было: не слышала и не слышит. Тулла, извини за давешнее. Ей-ей не со зла. Но сестру держать за домового не советую. Эйлет. Да, я заносчивая гордячка. Меняться не собираюсь. Зато могу научить держать спину прямо, а нос высоко. Дэффид, матушка Глэдис, какие будут распоряжения на сегодня?
Дэффид крякнул. Поковырял ухо.
— Немайн, — сказал, — тише орать. И вообще не вылезать из постели неделю. Начнешь ходить — перетащим вещи с гостевой половины на хозяйскую. Тулла теперь живет с мужем, так что подселишься на освободившееся место к Эйлет. Что еще… Выучить родословную клана: кто от кого произошел и кто где живет. Изучить обычаи и законы королевства Дивед. Особенно — законы. Потому, что ты под судом за ведовство. И наконец — к тебе посетители.
Посетителями оказались Тристан и Бриана. Что никак не помешало новообретенным сестрам устроить игру в "благородную даму на смертном одре". Немайн под ручки затащили в постель, сменили рубашку, наложили верхнее платье — валлийское, с широкими рукавами. Тоже слишком большое. А нижнее, с узкими, на сломанную руку натягивать и пробовать не стали. Задумались. Меньше трех слоев одежды нацепить — позор для девушки из хорошего семейства. Непристойность. Сошлись на пледе — но не наворачивать по-римски, а просто подоткнуть. Ну и подложили целую гору подушек с вереском. Сложнее оказалось с обувью. Валлийские обычаи вполне позволяли леди щеголять по торфяникам в сапогах. Но не валяться в них в постели! Показаться же на людях босой означало позор или умерщвление плоти от скорби либо раскаяния. Тут началась целая дискуссия.
Клирик слушал эти рассуждения и соображал: а что такое, собственно, представляет собой "Голова Грифона" и ее славный хозяин? Понятия, которыми оперировали сестрички, были совсем не из бюргерского ряда. И даже не мелкого дворянства. На «шляхетство» скорее тянули жители холмов, нравом и гонором сильно напоминавшие однодворцев да арендаторов Речи Посполитой, хватающиеся за саблю при малейшей угрозе своей ледащей чести, и не упускающие случая похвалиться и перехвалиться. У Дэффида собирались немного другие люди. Спокойные. С бесконечным запасом внутреннего достоинства и осознания своей высшей годности. А сам он, если вспомнить давнюю аналогию с клубом, явно был не шинкарь "чего-изволите", не «эй-хозяин», а чистокровный "сэр председатель" без примеси. Местами тянул даже на "достопочтеннейшего сэра председателя". Которому не в лом лично проставлять пиво каждому члену клуба…
— Раз мне вставать нельзя, ноги можно просто укутать, — предложил Клирик в качестве опыта, — а то обуваться ради лежания…
— Грязно. Все равно, что постель топтать! — это Эйра. Впечатлительная, торопливая. Порох с перцем! — Я, например, больше возлежать в туфлях не буду. Даже сняв подставную подошву! Это так по-плебейски. Получается, что ты всегда готова встать!
— Кстати, потом нужно будет сшить муфточки для ног. Тонкие — на лето. И теплые — на зиму, — это Эйлет. Практична. Рассудительна. При этом самая светленькая из всех! А самая темненькая теперь Немайн…
— Меховые! Мягонькие. Заячьи. Нет, лучше кротовые, — Сиан. Любит все умильненькое? Наверняка — включая ушастых богинь?
— Шкуры убитых животных — варварство, — Тулла. Старшая. Замужняя — и оттого немного чужая остальной компании. Пока ей это нравится.
— Тогда снаружи тонкий лен, а мехом внутрь! Слушай, Немайн, а ты умная… — А Гвен подлизывается. Отдает чужую славу. И к врачу идти боится. Храп-то может и операцией закончиться. Мог, по крайней мере, в двадцать первом веке.
Вот и весь эксперимент. Никакого "так положено". Никакой оглядки на "Марью Алексевну". Девушки сами создают моду. При этом заранее уверены: то, что введут они, будет обществом принято. И при этом не гнушаются поднести гостю эль с мясными шариками. Сюрреализм. "Негоже лилиям прясть" наоборот. Ну так и что из того? Каковы сэры, таковы и леди.