"Мда, Тёмные меня бы не поняли, наверное. Хотя, если вспомнить светлых и тёмных по "Ночному дозору" Лукьяненко, то… Скорее бы меня светлые не поняли. Ага, намеренно взращивать в себе непонятное существо: то ли демона, то ли кого пострашнее", – невольно подумала Ника.

Ещё читая книги, она полностью изменила свою точку зрения насчёт светлых и тёмных. Тем более, и так было понятно, что историю всегда пишут победители. И если их аферы удавались, то виноватые потом назначались из числа сопротивляющихся новой власти.

А когда она стала ведьмой, пусть и светлой, как бы это странно не звучало, словно оксюморон, она много раз убеждалась, что тёмные – взять хотя бы их драгоценного шефа – на самом деле совершают множество хороших поступков. Заботятся о светлых, как о детках маленьких, неразумных, наивных и не в меру доверчивых.

Ей вспомнился Асмодей, который в их первую встречу напал на них в лифте. И то, сделал это лишь для того, чтобы они всегда оставались в тонусе и помнили о множестве окружающих опасностей, а не считали, что попали в добрую сказку, отредактированную редакторами старого советского кино. Да и помог им проявить собственные навыки магической самозащиты, раскрыть таланты. И они тогда раскрылись ему, как цветок раскрывает сжатые лепестки навстречу солнцу.

О том, как она сама "раскрыла" ему свои "лепестки", Ника пыталась лишний раз не думать. Слишком у них всё было неоднозначно. Да и соперничество двух таких классных мужиков за неё уже начало надоедать. Ника никогда не была роковой красавицей, свергающей царства одной только улыбкой и взглядом лучистых глаз. И начинать подобную карьеру загадочной Клеопатры местного разлива совсем не хотела. Ну, не чувствовала она склонности к тройничкам и гаремникам! И причинять боль двум мужчинам, так много для неё значащим, отцам своего ребёнка, тоже не хотела.

А любить двоих – это мучить то одного, то другого. Не говоря уже о собственных страданиях. Мораль, совесть, внутренняя жаба с хомяком – всё это разрывало душу на части. А сердце… Сердце хотелось подарить только одному. И не выставлять его в качестве приза самому красивому, умелому и удачливому рыцарю.

К тому же, она позже узнала, что при нападении в лифте Асмодей умереть бы им не дал. Иначе ему бы потом Леопольд голову открутил. Оживил бы – и снова открутил. Ага, как лампочку.

А ещё отчего ей вспомнилось, как Асмодей с Эркюлем – два отца её ребёнка – долго и нудно выясняли, подозрительно глядя друг на друга и на неё, как такое может быть, что ребёнка они зачали вдвоём. Так как она сама не знала, как такое случилось, им пришлось обратиться с интимной консультацией к Леопольду, Мрие и почему-то к Зорро. Когда же они действительно поверили, что вскоре станут отцами, то накинулись на неё, долго целовали и обнимали, на руках целый вечер носили, пока её не начало укачивать.

Позже она догадалась, что они специально её с рук не спускали, чтобы не было соблазна подраться или устроить магическую дуэль.

А вечером, устроив вечеринку только для своих, решили поговорить серьёзно. И Зорро пригласили, чтобы, если что, он бы их разнял.

«Твой ребёнок вобрал в себя столько генов, что сможет их коллекционировать. У него такое количество способностей будет, что ужас!» – шутливо воскликнул Зорро в самом начале вечера, выпивая за её здоровье громадный жбан немецкого пива, который ему Алла наколдовала.

«Да уж, – Леопольд странно улыбнулся, – ещё один демон в нашей фирме. Чёрт возьми, приятно! Разреши мне быть его крёстным! Прямо сейчас. Хороший обряд, зачем откладывать его на потом».

Вспоминая тот вечер, прокручивая его перед внутренним взором, словно видео на ютубе, Ника отметила, что в голосе шефа прозвучала нервозность, а глаза смотрели устало и обречённо. Впрочем, ничего удивительного в том, что директор знал ближайшее будущее, не было.

Внезапно она с кристальной ясностью осознала, что он точно знал о своей печальной участи. И спешил. Торопился переделать все необходимые и очень нужные дела, пока он… В полном порядке.

«Прекрасно! – Зорро после этой реплики вскочил с места, словно его шилом в мохнатый зад укололи. – Бегу за ингредиентами!»

«А зачем бежать? – удивилась тогда Алла. – Разве ты не можешь их наколдовать прямо сейчас? Зачем котика зря гонять? Ещё похудеет… и снова начнёт вопить, что мы его мало кормим», – обратилась она к Леопольду.

«Потому что эти… Штуки… Не моего ума дела, что бы я их наколдовывал. Не могу я. Их делают на заказ в одном отдалённом мирке. Больше нигде. Специально для крещения демонов».

Моргнув, уставившись на дно чашки, словно пытаясь угадать будущее по кофейной гуще, Ника как воочию увидела, как Леопольд подошёл к ней со странными штуками в обоих руках, а за его спиной, как волосатая тень, торжественно вышагивал Зорро, тоже нагружённый диковинными причиндалами, как-то: необычной формы крестом, совсем не христианским (кельтским?), чёрным черепом с ярко горевшими алым светом пустыми глазницами, блюдом со свежими кусками окровавленного мяса (в тот момент она старалась не задумываться, чьего… Или кого), оригинальной формы аромолампой.

Затем всё это расставили вокруг неё, все отошли подальше, кроме Леопольда – Зорро тоже встал на почтительное расстояние, словно она вдруг заразилась чумой, и к ней стало опасно приближаться.

Ей стало тревожно – но доверие к Лепольду было непоколебимым. И она доверилась ему и в тот раз. К тому же, оба отца тоже спокойно стояли, наблюдая за церемонией. Так что она поверила, что ничего страшного не происходит.

«Понимаешь, его сущность не должна затронуть тебя… Слишком сильно», – произнёс Леопольд, обращаясь к ней.

Она кивнула, сглотнув.

Пряный дым аромолампы закрыл их от присутствующих дымовой завесой. И… она ничего не помнила из этого обряда. Ей подумалось, что Леопольд её усыпил. Ужасные демонические тайны – все дела.

«Значит, демон. Всё-таки демон. Всё же мой ребёнок. Но я ещё не полюбила его по-настоящему. Я даже стараюсь о нём не думать, приговаривая, как Скарлет О’Хара: «Подумаю об этом завтра. Я пыталась забить голову чем угодно, только чтобы не думать о ребёнке. Но момент истины вскоре настанет. Какими будут наши отношения?»

Мрия усадила её на диван:

– Давай, я свяжусь с Леопольдом, а ты полежи тут. Я, конечно, целительница, но светлая. А в нашей фирме только Леопольд специалист по демонам.

– А ты уверена, что в данный момент помощь нужна именно мне и моему ребёнку, а не самому шефу? – хмыкнула Ника, устраиваясь поудобнее. Боли не прекратились, но поутихли, за что она была искренне благодарна.

Мрия ничего не ответила – наверное, инструкция запрещала. Или Лепольд запретил.

Ника послушно улеглась, скинув тапки и глядя в потолок, где между деревянными балками парили белые птицы, наверняка полярные совы, с удивительными синими глазами. Она никогда не спрашивала их, что они тут делали, главное, что бы её не заклевали. Свежий ветер, не ледяной, а с приятной прохладой, овевал невидимым опахалом; шторы учились летать, невесомо паря, как во сне. Деревянная, будто сделанная вручную, мебель с многочисленной резьбой, изображающей виноградные грозди или яблоки, груши, клубнику, словно сияла едва уловимым для глаз светом.