– Уйду. – Карин повернулась и посмотрела ему прямо в лицо. Лицо его исказилось от ярости, но он держал себя в руках. – И лучше не пытайся остановить меня.

Он подошел к ней – воплощенная угроза и опасность. Карин хотелось убежать и спрятаться, но она заставила себя остаться на месте. Рэйф захлопнул крышку чемодана.

– Ты моя жена.

– Больше нет. – Обойдя его, она подошла к комоду. – Как только я приеду домой…

– Ты уже дома.

– Как только я приеду в Нью-Йорк, я подам на развод.

– Я не позволю!

Карин посмотрела на него и рассмеялась.

– Не позволишь? Мне не требуется твоего разрешения, чтобы подать на развод.

– Я не дам тебе развод.

– Посмотрим.

– Кроме того, этот разговор не имеет смысла. Я запрещаю тебе покидать этот дом.

– Иначе что? – Карин сделала шаг к нему, дрожа от гнева. – Что ты сделаешь, Рэйф? Запрешь меня в комнате? Прикуешь к стене? Я ухожу от тебя. И чем раньше ты поймешь это, тем лучше.

Скрестив руки на груди, он наблюдал за ней взглядом, способным заморозить.

– Отлично, уезжай. Ты мне больше не нужна.

– Я никогда и не была тебе нужна. Его глаза сузились.

– Не говори за меня, Карин.

– Я просто сказала правду. Впрочем, ты прав, это уже неважно. Я уезжаю и забираю с собой своего ребенка.

– Нет! Амалия моя.

– Ее имя – Эми. И это я родила ее. Эми поедет со мной. – Схватив в охапку ворох одежды, она раскрыла чемодан и стала пихать ее туда. – Я – гражданка Соединенных Штатов, как и Эми.

– Эми также и гражданка Бразилии.

– Я не собираюсь спорить с тобой. Я сказала, Эми едет со мной. А если ты попытаешься воспрепятствовать мне, я позвоню в посольство. – Еще порция вещей запихнута в чемодан.

– Звони, куда хочешь. Это Бразилия, и ты – моя жена.

– Между прочим, на дворе двадцать первый век, и если ты считаешь, что я оставлю свою дочь с человеком, у которого нет сердца, ты просто сумасшедший.

– У меня есть сердце.

Что-то в его голосе заставило Карин взглянуть на Рэйфа, но лицо его было бесстрастным, словно высеченным из гранита.

– Значит, оно у тебя в неисправности и не работает. – Карин застегнула оба чемодана. – Уйди с дороги. Тереса уже собрала Эми, и самолет скоро прилетит.

– Какой самолет?

– Ника. Я звонила ему – твоему другу Николасу аль Рашиду. – Губы Карин искривились в улыбке. – Или лучше сказать, моему зятю? И почему я сразу не сообразила, что его связи могут быть посерьезнее твоих?

– Ты вовлекла в это чужих людей?

– Он не чужой. Он – член моей семьи. Я сказала Нику, что хочу уехать домой, и он послал за мной самолет. Я его предупредила, что если я не прилечу, значит, ты силой удерживаешь нас с Эми здесь.

Она не добавила, что Ник обозвал ее сумасшедшей и призвал одуматься.

– Позови к телефону Рэйфа, – убеждал он ее, а она утверждала, что это не имеет смысла. Наконец, с тяжелым вздохом Ник пообещал прислать самолет.

– Ты правда этого хочешь? – спросил Рэйф, сдерживаясь из последних сил. – Публичной битвы? Скандала, в который окажутся втянутыми многие люди? Войны, в которой не будет победителя?

– Я на все пойду, лишь бы забрать свою дочь отсюда. – Карин с высоко поднятой головой подошла к нему вплотную. – Ты всегда ратовал за то, чтобы поступать честно и правильно, говорил об ответственности и обязательствах, но ты никогда не говорил о том, что действительно важно. О любви.

– Любовь, ха-ха… – Он презрительно скривился. – Ее не существует.

– Да, в твоем сердце ее нет. – Глаза Карин наполнились слезами. – Вот поэтому я и уезжаю и увожу своего ребенка.

Одно долгое мгновение они смотрели в глаза друг другу. Затем Карин резко отвернулась и, обхватив себя за плечи, невидяще уставилась в окно.

– Я была бы благодарна, если бы ты позволил няне Эми полететь с нами.

Рэйф не ответил. Карин обернулась и то, что она всего миг видела в его глазах, чуть не заставило ее броситься к нему на грудь. Но она поняла, что увидела то, что мечтала увидеть, но чего на самом деле не было и быть не могло.

– Я хочу видеть свою дочь, когда захочу.

У Карин на миг остановилось сердце – он отпускает ее.

– Мы обговорим детали.

– Когда захочу, – угрожающе повторил он. – Ты поняла, Карин? Если ты попытаешься воспрепятствовать…

– Я не собираюсь вычеркивать тебя из жизни Эми, – спокойно сказала она, – и не из-за того, что боюсь твоих угроз, а потому что ты ее отец и имеешь право. У ребенка должны быть оба родителя – и мать, и отец. И я знаю, что по-своему ты любишь Эми. – Карин перевела дыхание. – Я сообщу тебе мой адрес, как только устроюсь. Пока же я буду жить у Ника с Амандой. Звони в любое время, когда пожелаешь увидеть Эми, и я все организую.

– Что организуешь?

– Встречу. Все должно происходить таким образом, чтобы мы с тобой не виделись. – Тут самообладание покинуло Карин. – Я больше никогда не хочу тебя видеть, Рэйф. Ни-ког-да, ты понял?

Он молчал и только смотрел на нее так, как будто видел впервые. Карин быстро отвернулась, чтобы он не заметил слез, струящихся по ее щекам, ожидая пока за ним захлопнется дверь.

Вместо этого у самого ее уха прозвучал его голос.

– Карин, ответь мне на один вопрос. Ты когда-нибудь представляла себе, что можешь… полюбить меня?

Карин не смогла ничего ответить. Через мгновение дверь за ее спиной открылась и закрылась, и Рэйф навсегда ушел из ее жизни.

Карин встала с кресла, подошла к окну и прижалась лбом к прохладному стеклу.

– О, Рэйф, – прошептала она. – Разве ты сам не понял? Я люблю тебя, всегда любила.

Она снова заплакала, а когда слез уже не осталось, легла, не раздеваясь, на кровать и свернулась калачиком. Она провалилась в глубокий, как колодец сон, а когда проснулась – бросилась искать Ника.

Она хотела попросить его о последней любезности. Попросить помочь ей сделать то, о чем Рэйф никогда не узнает. Она сделает это ради того мальчика, каким он был когда-то…

И ради мужчины, которого ей суждено любить всю жизнь.

Николас аль Рашид через стол смотрел на своего друга и жалел, что не умеет читать мысли. Может быть, тогда бы он мог узнать, что кроется за сердитым молчанием мрачного Рэйфа Альвареса. Час назад Рэйф прилетел в аэропорт Кеннеди, и Ник привез его сюда, в свой клуб. За этот час они обменялись всего дюжиной слов. Из этой дюжины десять произнес Ник, а Рэйф всего два – «да» и «нет».