— Привет, — сказала Настя маленькой черепашке.

— Привет… — наверное, так бы ответила та, если бы могла говорить.

— Как поживаешь?

— Да так… Скучно… И знаешь, я одна, совсем одна… Ты понимаешь меня? — спросила бы черепашка.

— Понимаю, — ответила бы Настя. — Я тоже одна… И тоже совсем… И мужчина мой… Ну, тот, который был единственным и другого больше, скорее всего, не будет, так этот мужчина оказался женатым… Представляешь?

Черепаха представляла. Настя поняла это по ее глазам.

— Хочешь, я тебя куплю? — спросила Настя.

— Купи, если я тебе нужна…

— Нужна, — сказала Настя черепахе. — Сколько стоит эта черепашка? — спросила она, повернувшись к продавщице.

— Пятьсот рублей, — равнодушно ответила та, недовольно оторвавшись от чтения какой-то потрепанной книжки.

Настя в панике полезла в сумочку. А вдруг у нее нет пятиста рублей? Она открыла кошелек и стала пересчитывать смятые сотни и пятидесятирублевки.

Триста пятьдесят.

Настя повернулась к черепашке. Она совсем высунула голову и, вытянув длинную шею, внимательно следила за Настей.

И что теперь?

Она даже черепаху себе не купит?

Настя вдруг разозлилась на себя, на обманувшего ее Ромку, на Стасика с его надуманной аллергией, на свою бестолковую судьбу и на продавщицу почему-то тоже. На продавщицу-то за что? А просто так! За компанию!

Настя еще раз пересчитала деньги.

Триста пятьдесят рублей.

Может, украсть эту черепаху? Настя с ужасом подумала, что если к ней приходят такие мысли, то, наверное, она сходит с ума…

Стоп!

У нее есть еще сто рублей! В кармашке!

Она отложила их на пуговицы для кофточки, которую вязала из дивных малиновых ниток. Отложила, чтобы не истратить. А то закончит вязать, а пуговицы будет не на что купить. Вот Настя и подстраховалась…

К черту кофточку!

Настя полезла в кармашек и достала свернутую в четыре раза бумажку.

Четыреста пятьдесят рублей.

Настя подошла к продавщице и с вызовом сказала:

— У меня только четыреста пятьдесят рублей.

— Что? — Девушка подняла голову и недоуменно посмотрела на Настю.

По ее растерянному виду можно было догадаться, что она напрочь забыла, что Насте было нужно…

— У меня только четыреста пятьдесят рублей, — повторила Настя. — Я хочу черепаху. Вот эту.

— А… — Девушка понимающе кивнула, с любопытством разглядывая Настю. — А зачем она вам?

Настя даже не нашлась, что ответить. Действительно, зачем? Если человек спрашивает о таких вещах, то объяснять ему что-либо бесполезно…

— Я могу вам оставить что-нибудь в залог и после зарплаты принести пятьдесят рублей. — Настя прикинула, сколько дней осталось до этой самой зарплаты. — Через два дня. Можно?

— В залог? — Бедная девушка обалдела окончательно.

Видимо, за недолгие годы ее карьеры еще никто не предлагал оставить залог за черепаху.

— Да. Хотите медицинский полис? Я, конечно, могу и паспорт оставить, но… Мало ли что… Может, все-таки полис возьмете? — спросила Настя.

— Паспорт не надо, — замотала головой девушка. — Не надо паспорт! Берите так. За четыреста пятьдесят.

— Так? — Настя чуть не подпрыгнула на месте, — Вы же сказали, что она стоит пятьсот!

— Мы делаем вам скидку! — гордо продекламировала продавщица.

Было заметно, что она ощущает себя в этот момент крутым менеджером, который торгует какими-нибудь там «Мерседесами».

— Спасибо! — очень искренне сказала Настя. — Я очень вам благодарна!

Девушка кивнула и спросила:

— Вам чек нужен?

— Нет! Что вы! Конечно, не нужен!

— Тогда вы не сможете вернуть товар. Учтите это.

Настя недоуменно посмотрела сначала на продавщицу, а потом на черепашку.

Товар — это она? Как можно ее вернуть? Настя же берет себе друга! Разве можно вернуть друга?

— Не надо чека. Только скажите, чем ее кормить и вообще как ухаживать.

— У нас есть инструкция. — Девушка протянула Насте листок, на котором было написано: «Инструкция по уходу за черепахами».

— Спасибо. — Настя отдала последние деньги и взяла коробку с черепахой.

Уже в дверях Настя оглянулась и виновато посмотрела на котенка. Он лежал, положив голову на вытянутые лапы, и на Настю не смотрел. Обиделся, наверное… Настя, на его месте, тоже бы обиделась.

Посмотрев на часы, она решила, что может погулять еще немного. Почему-то именно сегодня она не могла вернуться в свой дом. Не могла, и все! Всегда могла, а вот сегодня…

Настя подумала, что вот так, наверное, и исчезают бесследно люди… Они просто не хотят больше возвращаться домой. Вот живет какой-нибудь мужик, например. Ходит на работу, точит и выпиливает там какие-нибудь очень нужные детали. Всю жизнь точит — лет тридцать или даже сорок. Пьет, конечно. А как не пить-то? Если точить в течение сорока лет одну и ту же втулку несчастную? Тут кто хочешь запьет! И все сорок лет возвращается к пилящей его корове-жене с круглой, обвисшей, вечно недовольной рожей и скрипучим голосом, которая этим самым голосом пилит и пилит его с утра до вечера… Да и детям он никогда нужен не был… Так, только когда совсем маленькие были… И понимает вдруг этот мужик, что дома его никто не ждет и возвращаться ему туда не хочется. Зачем возвращаться, когда не нужен? Ради квартиры или мебели, что ли? Он садится на лавочку, долго смотрит на темнеющее небо, на проявляющиеся звезды и перестает бояться. Перестает бояться темноты и ночи, смерти и холода, хулиганов и грабителей. Он вдруг понимает, что все это ерунда. А что не ерунда? Небо, может быть… Или вот эти звезды? Возможно… Мужик встает со скамейки и медленно идет туда, куда ему хочется… Все равно куда… Он больше не вернется. Никогда. Он поймет, что такое свобода. Он узнает, что такое настоящий голод, что такое пронизывающий до костей холод, что такое грязь, смерть и вши, но он не вернется, потому что главным для него стали небо и звезды… И глядя на них, замерзнет, замерзнет до смерти примерно через пару месяцев где-нибудь в парке, как мерзнут и другие плохо подготовленные к холодам бомжи…

Настя тоже посмотрела на темнеющее небо и подумала, что она должна вернуться. Ради Вероники. Так она назвала свою черепашку. Теперь у Насти есть существо, за которое она отвечает. Теперь нельзя быть безответственной по отношению к себе, потому что, кроме Насти, Вероника никому не нужна.

— Здравствуйте, Анастасия Сергеевна, — вдруг услышала она совсем рядом и даже вздрогнула от неожиданности.

Настя повернула голову, и ее перепуганные, заплаканные глаза встретились с внимательным и немного любопытным взглядом Светкиного отца.