а значит, пришло время по праву ступить в столицу.

Глава 15

Небольшая деревушка, как называл её крестьянин, раз в пятнадцать больше Лесных Холмов. Много домов выложено из камня, есть и небольшой рынок. На него я загляну после хорошего отдыха.

Таверна «Степной Волк» встречает меня тихо. Народа в разгар дня здесь немного, всего лишь пара пьянчуг из постоянных завсегдатаев. Пьют, пока не падают на стол, а, как приходят в себя, снова пьют. И так по кругу.

Где они только деньги берут на такое веселье?

Пухлый розовощёкий трактирщик с засаленной жидкой бородёнкой встречает меня радушно, сразу засыпая расспросами. То, что я не местный, очевидно, но меня это несильно пугает.

— Мяса побольше, овощей и каши, — заказывая я, разглядывая вереницу глиняных бутылей и горшков у него за спиной.

— Сейчас всё будет. Есть жаркое свежее, прямо с огня, — глаза трактирщика сверкают. — А пить что принести? Есть сливовое вино и добротное пиво. Водой не разбавляю! — зачем-то спешит добавить он.

— Кувшин воды, да почище. Чтобы без всякой дряни, — требую я, вспоминая своё походное пойло.

— Обижаешь, уважаемый, у нас только лучшая родниковая вода из чистейшего городского колодца, — его дежурная улыбка едва дёргается.

Плотно набив живот, снимаю комнату на ночь. На всё уходит десять орионов. Пять поспать и пять поесть. Еды ещё беру с собой. Отдыхаю и медитирую, набираясь силу к походу. Я не лошадь, но и без неё пока обойдусь. Зачем, когда у меня есть ноги?

Рынок деревушки скудный, для меня почти бесполезный. Закупаюсь для дальней прогулки и наутро выхожу на дорогу. Сверившись с картой, выдвигаюсь лёгким шагом. День иду спокойно, ночью привычно сплю на деревьях.

Через сутки перехожу на лёгкий бег, короткие привалы трачу на еду и медитацию. Моё тело с каждым днём крепчает, обрастает утраченной плотью. На еду я не поскупился, сытый практик и лошадь обгонит.

Путь в столицу занимает полторы недели. И проходит относительно спокойно, я держусь неподалёку от дорог, чтобы не заплутать, но стараюсь избегать лишних встреч. Они мне сейчас ни к чему.

На закате десятого дня я стою всё на том же холме, где встретил практиков «Солнечного Ворона». Было ли это запланированное представление, или действительно они помогали людям? На это у меня нет ответа. И всё же им я благодарен. Они подарили мне ту опасность, что продвинула меня дальше.

Только на краю, в шаге от гибели можно получить озарение. Это не какая-то умозрительная премудрость, а самый настоящий реальный факт. Даже Мастер Вэнг твердил моей сестрице, что практик растёт, лишь подвергаясь смертельной опасности. Именно там весь опыт и все навыки адепта конденсируются в ту невесомую блестящую каплю, что позволяет прорваться на следующий этап. Без угрозы можно годами впитывать в себя Ки и остаться на первом этапе.

Звёзды лениво загораются на далёком небосводе, а у огромных врат всё неизменно. Людный мощный поток делится на мелкие ручейки и каждый течёт к своим воротам, что таятся у подножия гигантской пасти имперского хищника. Он разборчив в еде и вбирает в себя только ценных. Каждый заплатит так или иначе, силой или монетой.

Подхожу к крайнему входу и вижу знакомого стража. Он, словно бессменный привратник, цепко сверлит всех глазами, но его лицо ничего не выражает. Камень. Ни радости, ни грусти, ни даже презрения.

— Будешь платить? — закованный в доспех воин ловко крутит знакомую пластинку — мерило силы.

— Нет, — мотаю головой.

— Тогда держи.

На лицевой поверхности возникает изображение расправившего крылья журавля. Сбоку от него загорается единственная бусина.

— Руку! — требует он.

Без споров протягиваю левое предплечье и сразу же получаю тычок странного вида печатью. Такой бы могли умные люди заверять документы, но её с силой прижимают к моей коже. На той сразу проступают несколько светящихся символов, пропитанных чужой Ки.

— Проходи, — кивает он и стучит несколько раз по двери.

Меня впускают внутрь столь буднично… Сложно поверить, что ради этого момента мне пришлось убивать и чуть самому не погибнуть.

Столица встречает меня тысячами ароматов: свежей выпечкой и смердящим рогатым скотом, жареным мясом и удушливым дымом, душистыми пряностями и не везде убранным мусором, ароматными фруктами и грязной одеждой на не менее вонючих людях. Кому-то по праву рождения досталась честь жить в главном городе Империи, и не пришлось за это отдать ни единой монеты, ни капли крови.

Я застываю посреди мостовой, разглядывая вывески лавок, горы фруктов, овощей и снеди из всех уголков земли. Тут продается всё — от редчайших артефактов до дешевых безделушек. А сколько нарядов, тканей ярких цветов! И людей — тысячи лиц, разного возраста, комплекции. Словно весь мир в одном месте собрался.

Бесконечный гвалт: крики торговцев, стук телег, ржание лошадей, визги чаек над головой. Повозки громыхают по широкими улицам, а людей здесь целое море. Разделение на пешую и проезжую части более явное, в некоторых местах даже мостики есть для пешеходов.

Всё бурлит и шумит, кружа мою голову. Замираю и жадно вдыхаю воздух. Он иной, ведь здесь нет деревьев, только камень. Дома, словно сваленные друг на друга, безустанно стремятся к небу и порой его зажимают, превращая улочки в узкие тёмные каньоны.

Город бесконечен и похож на лабиринт. Если уйти далеко от центральных проспектов, здесь можно навеки потеряться. А что ещё хуже, есть риск нарваться на проблемы. Деревенщина с открытым ртом очень легко может поймать боком сталь в тёмном переулке. Поэтому я стараюсь меньше походить на жертву, веду себя максимально неприметно и уверенно, как свой. Вот только с моим ростом и телосложением это даётся непросто. Я, как скала, нависаю над остальным людом.

На ночь остаюсь в трактире и узнаю, как добраться до Академии. Ответ простой — туда ведут все дороги. Звучит дико, но завтра смогу проверить.

Город не спит даже ночью, лишь громкость производимого шума меняется. Она накатывает на окнами комнаты тихим прибоем. Сон не идёт, а когда удаётся забыться, сразу вскакиваю. Мешают мысли. Большую часть ночи провожу в медитации и стараюсь собраться. Волнение никак не проходит.

Неужели я скоро увижу сестру?

На следующее утро всё же умудряюсь заплутать. Приходится уточнить у трёх дам, одетых в шелка, что, хихикая, тычут в меня пальчиками, как добраться до Академии Великого Пути. Выглядят они словно драгоценные камни. Ухоженные, яркие и крайне блестящие.

— Откуда же