– Какая славная у тебя куколка, Бригит! – сказала Микаэла, увидев тряпичную головку, выглядывающую из-под одеяла. У куклы были волосы из шелковых ниток, искусно вышитые глаза, нос и рот.

– Это мой ангел-хранитель, – улыбнулась девочка. – Ее зовут Микаэла.

– Вот те раз! – ухмыльнулся Дайрмид. – А ведь еще вчера ты называла куклу просто Ангелом.

– Теперь она Микаэла! – упрямо повторила Бригит.

Откинувшись на подушки, она сложила перед собой ладони, зажмурила глаза и начала молиться. Микаэла невольно залюбовалась ею – бледная, сосредоточенная, в ореоле распущенных золотистых волос, она сама сейчас походила на маленького ангела. Внезапно Бригит открыла глаза и укоризненно взглянула на взрослых.

– Что же вы молчите? Повторяйте молитву вместе со мной, иначе она не подействует. Лили всегда так делает!

Дайрмид кивнул и, искоса взглянув на Микаэлу, присел на краешек кровати. Молодая женщина последовала его примеру.

– Ангелы небесные, укройте меня своими крылами от злых духов, от всяческих бед и напастей, – говорила Бригит нараспев, – спасите и сохраните и душу мое, и тело…

К тоненькому голоску девочки присоединился негромкий баритон лэрда:

– Со мной святая Бригит и всемилостивейшая Дева Мария, и моя любовь, мой ангел-хранитель Микейла…

Вздрогнув, Микаэла повернулась к нему и встретилась с твердым взглядом серых глаз – в них отражались теплые огоньки свечей, от которых глаза Дайрмида сияли, как отполированное серебро. Она вспыхнула и потупилась, не понимая, отчего вдруг так затрепетало сердце, – ведь Дайрмид всего лишь повторял молитву, придуманную несчастной больной племянницей. Но от его бархатистого, полного нежности голоса и обжигающего взгляда внутри у нее словно завибрировала какая-то тонкая певучая струна.

– Не оставь нас, господи, дай нам свое благословенье! Огради от злых духов, чародеев и нечистой силы, чтобы никто из них не мог забрать меня отсюда! – вывела девочка чистым голоском и замолчала.

– Тебе нечего бояться, детка, – растроганно сказала Микаэла, гладя ее по щеке. – Ведь с тобой не только господь, Святая Дева и ангелы, но и сам король чародеев!

Она перевела взгляд на лэрда и с удивлением заметила краску смущения на его щеках.

– Да, да, – ответила девочка, – он нас всех защитит, всем поможет, ведь он умеет творить чудеса! Знаете, леди Микаэла, он пообещал, что я снова буду ходить!

– Опять ты за свое, малышка! – нахмурился Дайрмид.

– Я знаю, ты это от всех скрываешь, – с заговорщицким видом проговорила Бригит, – но леди Микаэла никому не проговорится. Ах, мне так хочется, чтобы ты поскорее выполнил свое обещание!

Она улыбнулась, в ее глазах светились надежда и вера.

«Так вот почему он так настойчиво требовал, чтобы я воспользовалась своим даром, – осенило Микаэлу. – Он пообещал чудо Бригит!»

Дайрмид быстро взглянул на нее и смущенно отвел глаза.

– Гм… конечно, я сделаю для тебя все, что в моих силах, малышка, – сказал он. – А сейчас ляг поудобней и постарайся заснуть, леди Микаэла разотрет тебе спинку и ножки, чтобы они меньше болели.

Девочка поцеловала свою тряпичную куклу, пожелала всем спокойной ночи и закрыла глаза. Дайрмид уложил ребенка на живот, подоткнув по бокам подушки, и Микаэла начала осторожно поглаживать худенькое тельце.

Лэрд уселся на край кровати с другой стороны.

– Теперь вы знаете, почему мне нужны именно вы, Микаэла, – проговорил он вполголоса. – Я сгоряча дал несчастной малышке неразумное обещание и должен держать слово.

Кивнув, Микаэла взяла принесенный Лили пузырек с миндальным маслом, капнула из него на ладони и провела ими по тоненьким ножкам девочки.

– Пожалуй, вы правы, без чуда здесь не обойтись, – пробормотала она. – Иногда я жалею, что мой дар покинул меня…

Из груди Дайрмида вырвался тяжелый вздох.

– Но я все равно не перестану просить вас о чуде, – сказал он, и Микаэла почувствовала, что ей очень нравится этот человек.

Похоже, горец собирался остаться, чтобы понаблюдать за процедурой массажа, и Микаэле это понравилось: присутствие Дайрмида всегда внушало ей спокойствие и уверенность. Оглядев худосочное тельце ребенка, она быстро прошлась по нему тонкими нервными пальцами, поглаживая и ощупывая мускул за мускулом. Мысленно она перелистывала страницы медицинских фолиантов с цветными изображениями внутренних органов человека и животных.

Дайрмид, казалось, даже перестал дышать – так тихо он сидел, – но Микаэла все равно ощущала, что он рядом, достаточно протянуть руку, чтобы прикоснуться к его могучему плечу. Молодая женщина глубоко вздохнула, закрыла глаза, продолжая ощупывать тельце ребенка, и через несколько мгновений перед ее мысленным взором снова появились картинки, но уже другого рода: каким-то непостижимым образом она увидела то, что находилось под ее руками. Под нежной детской кожей она явственно различала хрупкие косточки, обвивавшие их розовые полоски мускулов, тончайшее кружево нервов и кровеносных сосудов, по которым бежала кровь – сок жизни.

Микаэла почувствовала, что руки быстро теплеют, как будто она поднесла их к пылающему камину, и в следующее мгновение ее, как молния, пронзило ощущение, что она знает болезнь ребенка во всей ее полноте. Молодая женщина охнула и открыла глаза, но ощущение исчезло так же быстро, как и возникло. Она растерянно моргнула, пытаясь собраться с мыслями, вспомнить то, что только что поняла, но безуспешно. Так проснувшийся утром человек не может вспомнить, что видел во сне.

– Что с вами? – озабоченно спросил Дайрмид.

– Я не знаю… – пробормотала Микаэла. – Но теперь я уверена, что ноги девочки целы и невредимы. Причина ее недуга кроется в перенесенной ею лихорадке.

– Откуда такая уверенность? – нахмурился он.

– Ниоткуда, – пожала она плечами. – Просто я уверена – и все.

Такое часто случалось с Микаэлой в детстве – с помощью своего особого внутреннего зрения она точно определяла места переломов, глубину и форму ран, видела нерожденных детей в материнских утробах и при этом знала, какого они пола и родятся ли здоровыми. Увы, с тех пор, как ее покинул целительный дар, эта способность тоже исчезла. Как странно, что она вернулась к ней вновь… Микаэла печально вздохнула. Какими бы способностями она ни обладала когда-то, они были совершенно непредсказуемы, иное дело – медицинские знания, на приобретение которых она потратила столько лет. Они всегда были с ней, на них она могла полагаться.

Микаэла подняла глаза на Дайрмида, и он, словно отвечая на ее молчаливый призыв, тоже начал массировать худенькие плечи Бригит своими длинными, сильными пальцами. Двигаясь кругами, его большая ладонь почти совсем закрывала маленькую спинку девочки.

Внезапно он задел руку Микаэлы, потом еще раз – и от этих прикосновений по ней как будто пробежали легкие искорки. Спокойные ритмичные движения, благостное тепло уютного пространства кровати, отгороженного занавесями от остального мира, действовали на Микаэлу завораживающе. Как зачарованная, наблюдала она за сильными и в то же время нежными пальцами Дайрмида и вдруг осознала, что больше не думает ни о больной девочке, ни о результатах осмотра. В ее сердце царили покой и умиротворение, а по телу пробегал сладостный трепет, ей вдруг вспомнился чудесный поцелуй на берегу священного пруда. Как нежны были тогда губы Дайрмида…