ни капли не упало на мое лицо. Приникнув к крошечному отверстию со свежим воздухом, я закрыла глаза и задремала.

Когда я проснулась, была ночь. Дождь давно закончился. Я встала и побрела по извилистым коридорам. Дорогу, которой пришли служанки, я давно потеряла, и шла наугад. Коридоры то шли вверх, то вниз, то разветвлялись на два, три или больше. Несколько раз я слышала шаги и голоса, но успевала спрятаться прежде, чем меня могли бы заметить. Один раз чуть не натолкнулась на неуклюжего серого слугу — он выскочил из-за угла, явно спешил и не обратил на меня внимания. Но когда оглянулась, заметила, что и он оглянулся мне вслед. И поспешила скрыться.

Я хотела найти выход из Серой горы, но коридоры, казалось, уводили меня вглубь ее. Так и оказалось. Едва слышный звук воды донесся до меня, и я, почти машинально, пошла на него.

Звук журчащей воды привел меня в узкую длинную комнату. Я удивилась тому, что здесь стояли сиденья, потому что они практически упирались в стену. Трудно было понять, для чего они здесь. Да и незачем. Главным сейчас был звук воды, и он шел от стены. Я приникла к ней, надеясь обнаружить такую же тоненькую струйку, стрекающую по камням, как и в посудной.

А обнаружила Водную комнату. Точнее, увидела ее. Я поняла, что это она, потому что именно так ее описывал Симмиус. В стене были отверстия, и в них было хорошо видно Водную комнату.

Так вот о чем упоминал Гнед. Младшие жрецы приникали к этим отверстиям своими жадными глазами, чтобы смотреть на моющихся девушек.

Но сейчас внутри было пусто и тихо. Только завораживающе звенел фонтанчик с чистейшей прохладной водой. Оставалось только найти вход в Водную комнату. Поблуждав немного, я уперлась в дверь, к которой меня приводили серые служанки — дверь с выбитым на камне рисунком фонтана.

Веревку дергать я не стала, а просто толкнула дверь. И она поддалась. Я распахнула ее и шагнула в Водную комнату. Вряд ли сюда можно было заходить серым служанкам — недаром они не решились открывать дверь сами — и я ненадолго замерла возле двери. Но оторвать взгляд от льющейся воды я не могла.

Верховный жрец уехал. Уехал с огромной свитой. Никто не узнает. И я вошла. Сначала осторожно, оглядываясь во все стороны, а затем бросилась бегом к фонтанчику и припала губами к холодной воде. Влага наполняла меня жизнью. Но и она же принесла мне смерть — вдруг в двери заскочили стражники и бросились ко мне. Меня схватили и потащили прочь из зала.

Коридоры снова нескончаемо петляли, опускались и поднимались и вдруг — совершенно неожиданно — распахнулась каменная дверь и выпустила нас из Серой горы в предрассветное утро. Я узнала это место. Это была та самая дверь, из которой выскочил лысый жрец. Место, где Серая стена подходила совсем близко к горе. И где меня должны были втолкнуть в нее — оказалось, именно так казнили провинившихся слуг и служанок. Я страшилась смерти и боялась Серой стены, но еще больше я боялась попасть в руки жрецов.

И я была здесь не одна. Возле Серой стены стояло еще две служанки, одна постарше, а вторая совсем молоденькая, с еще свежим румянцем на щеках. Та, что постарше, угрюмо смотрела прямо на стену, а юную била дрожь.

Стражники подошли к немолодой служанке, но подталкивать ее не потребовалось. Она сама шагнула к Серой стене, коротко и твердо произнесла клятву верно служить Нежити и Усдану и протянула вперед руку, согнув все пальцы, кроме мизинца. Часть его погрузилась прямо в стену. Судорога прошла по телу служанки, гримаса боли исказила лицо, и из губ вырвался невольный стон. Женщина пошатнулась, и стражники подхватили и оттащили ее. Половины мизинца у служанки больше не было.

И тогда я поняла. Две эти служанки были здесь не для наказания. Это были новенькие в Серой горе. И юная явно горько сожалела о сделанном выборе. Она не шагнула сама, когда ее схватили стражники, закричала и попыталась вырваться.

— Вперед, Рышка! — грубо сказали они и подтащили ее к смой стене.

Потом, как клешнями, сдавили ей руку и почти воткнули мизинец девушки в Серую стену.

Отчаянный крик боли пронзил воздух. Юная служанка побледнел почти до прозрачности, дернулась в страшной судороге и потерял сознание. Один из стражников подхватил ее и понес прочь от стены.

Теперь пришла моя очередь. Один из стражников коротко произнес приговор двое других подхватили меня под руки. Я в последний раз бросил взгляд на небо — но оно было серым и хмурым.

— А это пригодится другим, — вдруг сказал один из стражников, и рывком сдернул с меня плащ.

Рука его зацепила ткань, намотанную у меня на голове. И она, размотавшись, упала. Разом повисла тишина. Я подняла голову и посмотрела на изумленные лица стражников. Скрывать глаза больше было незачем — меня выдали золотистые волосы.

— Она из тех, — пробормотал стражник с моим плащом в руках.

— Отдадим ее жрецам, — пробурчал другой.

Как близок был Зеленый лес. Я дернулась, но меня крепко держали.

— Нет, — хмуро ответил стражник с плащом. — Один из них заявил, что золотоволосая сгинула в Серой стене еще с некоторыми. Пусть Усдан разбирается.

И меня снова завели в Серую гору. На этот раз путь был не таким долгим. Коридор шел вниз и вниз, и закончился сырой и темной камерой, где меня и заперли. И где мне предстояло ждать возвращения верховного жреца, который решит мою судьбу. И которого король обещал задержать как можно дольше. В камере не было ничего — ни окна, ни света, ни скамьи, ни тюфяка. Я обследовала все, ища любую трещину в стене. Потом опустилась на холодный пол и замерла. Через несколько часов мне выдали дырявый тюфяк, хлеб и воду.

Спустя долгое время засов снова заскрипел, и вошел неуклюжий слуга. Настолько неуклюжий, что споткнулся об порог и растянулся на полу камеры, опрокинув плошку с похлебкой и разбив кружку с водой. Он принялся ползать и собирать осколки под хохот стражника, стоящего в дверях.

— Алисия, — прошептал серый слуга, когда оказался рядом со мной, — мы вытащим тебя отсюда.

И он посмотрел на меня. В темноте я не могла видеть его глаза, но голос и движения говорили мне, что это Риб. И именно его я встретила, когда блуждала по лабиринтам Серой горы. И именно он оглянулся мне вслед.

— Я принесу другое, — пробормотал Риб