Да, супругу Генриху пора менять, это почти решено! И нужно было сделать это еще тогда, а не заставлять его страдать рядом с не очень красивой и неприятной ему флорентийкой.

На сей раз Екатерина не прикидывалась бедной и несчастной, она была одета обычно, то есть очень элегантно, но король был согласен с придворными дамами: никакие драгоценности не в состоянии сделать эти глаза менее выпуклыми, а подбородок менее массивным. Франциск вздохнул: то, что дано природой, не исправить никому.

– Вы просили разговор наедине, я предпочел эту беседку, чтобы нам не мешали…

Вокруг был цветник, благоухали последние осенние цветы, где-то вдали слышался нежный женский смех, веселые голоса. А на душе у Екатерины скребли кошки. От нынешнего разговора зависела вся ее жизнь, она должна еще раз заставить короля стать ее союзником, хотя бы на какое-то время.

– Ваше Величество, простите, что я вынуждена говорить вам то, чего говорить не должна бы.

Будет жаловаться на интрижку Генриха? – поморщился Франциск. – Но тогда прямой разговор о разводе, больше никакой помощи и жалости.

– Я хочу родить вам внука, лучше не одного.

Франциск широко раскрыл глаза:

– Ну так рожайте, кто же против?

Большие, немного выпуклые глаза уставились на него:

– Но дети не рождаются от простых пожеланий доброго утра, необходимо хотя бы изредка оставаться на ночь…

Однако! – мысленно крякнул Франциск. Она была обезоруживающе откровенна, понятно, что другого не оставалось, но ведь не каждая решится вот на такое.

– Что, так плохо?

Вот этого мгновенного замешательства Екатерине было достаточно, она зацепила короля, теперь можно двигаться дальше.

– Ваше Величество, дофин Генрих, хотя и ваш сын, красив и ловок, но он однолюб. Такие мужчины влюбляются один раз на всю жизнь. И Генрих влюблен в мадам де Брезе. Этого не исправишь.

– Так чего же вы от меня хотите, чтобы я заставил его разлюбить Диану?

– Даже под угрозой смерти он этого не сделает, сердцу не прикажешь. И если вместо меня супругой Генриха будет другая, его любовь останется прежней. Не делайте несчастной еще одну женщину и не добавляйте несчастья своему сыну.

А ведь она права, этот чокнутый при любой жене будет обожать свою Диану, и если сейчас можно отговориться некрасивостью флорентийки, то что скажешь, если его женить на той же Луизе де Гиз? При дворе начнется откровенная война дам. Король вдруг мысленно усмехнулся: понимает ли это Генрих? Едва ли, он сам не сообразил о такой угрозе.

– А вы согласны жить с Генрихом, зная, что его сердце принадлежит другой?

– Да, я тоже однолюбка, Ваше Величество.

– Сочувствую, но если в ближайшее время не будет наследников, то я вынужден буду согласиться на развод.

– В ближайшее не будет, – чуть заметно улыбнулась Екатерина, – но если вы дадите мне время и как-то побудите Генриха хоть изредка исполнять супружеские обязанности…

Чтобы дать ему возможность оправдаться, она быстро добавила:

– Я советуюсь с врачами и усиленно лечусь… Мой супруг доказал свою способность иметь наследника, у нас должно получиться, и быстро…

И снова большие глаза открыто смотрели на короля, и снова тот смутился этой откровенности. Пытаясь ее скрыть, Франциск напустил на себя строгость:

– Вы действительно лечитесь? Потому что у Генриха, как вам известно, есть дочь, значит, дело не в нем…

Хотелось крикнуть: как же не в нем, если он не спит со мной, но Екатерина скромно потупилась:

– Конечно, Ваше Величество! Я принимаю средства и подчиняюсь советам придворных врачей… Если дофин будет хотя бы изредка добр ко мне, у нас все получится.

Глядя вслед уходившей из беседки Екатерине, Франциск размышлял, почему природа так редко к немалому уму дает привлекательность. Пример не только Катрин, но и его сестра Маргарита Наваррская, редкая умница и очень добрая женщина, но ей далеко до красоты Дианы де Пуатье или Анны д’Этамп…

А сама Екатерина со вздохом размышляла над тем, сможет ли заполучить в спальню Генриха, потому что полученная отсрочка ненадолго.

Но Франциск пришел ей на помощь совершенно неожиданным способом. Просто ему вдруг пришло в голову: не собирается ли сама Диана стать следующей супругой Генриха? Это вполне возможно, у наследника в случае смерти короля вполне хватит ума жениться на любовнице и стать посмешищем всей Европы. Уже просто любить красавицу, годящуюся ему в матери, смешно, а жениться и подавно. И в случае женитьбы на другой начнется война дам при дворе, Екатерина права. Эта умная девочка лучше опытных придворных интриганов сообразила обо всех угрозах. Генриху просто нельзя разводиться с Екатериной, но нужны дети, поэтому осталось только придумать способ заставить Генриха исполнять супружеские обязанности хотя бы изредка.

И Франциск придумал!

Король снова изъявил желание поговорить с ней наедине. Диана, уже через своих людей знавшая, что Франциск совсем недавно имел беседу тет-а-тет с Екатериной, внутренне возмутилась: неужели эта флорентийская дурочка нажаловалась королю и теперь последует отставка?! Конечно, вместе с фавориткой они могли убедить Франциска отправить Диану в ее имение. Но она знала, чем ответит! Следом за самой красавицей туда уедет и Генрих, ведь у него в Анэ будут уже две любимые женщины – две Дианы, любовница и дочь.

Конечно, это очень плохой выход, ведь если Генрих предпочтет удаление от двора, то дофином станет младший из королевских сыновей – Карл. Как ни вздыхала прекрасная Диана, она понимала, что такого поворота событий нужно избежать любым способом, иначе придется травить и Карла, а это уже опасно. По крайней мере, нужно протянуть время, сам король не вечен, он откровенно болен и долго не протянет.

Конечно, эти мысли никак не отразились на лице прекрасной Дианы, оно было по-прежнему царственно-спокойным. У Франциска невольно мелькнула мысль: вот кому быть бы королевой! Но он отогнал ее, слишком хорошо король знал истинное лицо Дианы, то, что скрывалось под маской спокойного величия. О… этой даме палец в рот не клади, останешься не только без руки, а вовсе погибнешь! Ему было жаль Генриха, который попался в сети мадам де Брезе, но сейчас жалеть сына король не собирался.

– Мадам, я полагаю, нет необходимости объяснять, что о нашем с вами разговоре не должен знать никто.

Диана кивнула, из-под маски величественного спокойствия показалась настороженность.

Сенешальша сидела в кресле прямая, напряженная, ожидая любого исхода разговора. Король едва заметно улыбнулся, ему нравилось держать ее в напряжении, Франциск прошелся по комнате, немного постоял у окна (пусть помучается!), снова сел в кресло напротив, почти вызывающе окинул взглядом стареющую красотку. Сокрушенно вздохнул: а ведь и впрямь постарела! Даже Диану не щадят годы, если бы не самообладание, заставляющее держать лицо, давно превратилась бы в старуху…