class="p1">— Как за что? Я же твой брат, твой единственный родственник. Я должен был помочь тебе, но… я ничего не знал. А ведь я должен был быть внимательнее, а не просто спрашивать, как у тебя дела, каждый день. Я очень плохой брат…

— Саш, не казни себя так… — попыталась успокоить меня Лена.

— А ты ведь знаешь про это, да? Именно это, как ты говорила, мне «предстоит узнать»? Почему ты знала, но ничего не сказала мне?..

— Я не хотела, чтобы ты переживал. — сказала Соня. — Ты ведь так много работал, так уставал. Я не хотела тебя беспокоить этим. Я хотела сама с этим справиться… — она заплакала.

Соня. Родная моя сестра. Не рассказывала о своих проблемах, чтобы я не волновался… Сейчас пишу — до сих пор в смятении, как тогда, в кабинете психиатра.

Я подошёл к Соне и, встав на колени, обнял её за талию.

— Соня, почему ты думала, что меня не нужно волновать? Волноваться о тебе — моя обязанность как твоего опекуна. Как и помогать тебе справляться с трудностями. Я же не циник: даже если я устал с работы, я бы тебя выслушал.

— Я хотела сама справиться. Как ты.

— Сонечка, я — плохой пример для подражания. Да, я тоже пережил подобное. Но я не справился, и мне пришлось переживать это до конца школы. А ведь надо мной издевалась одна девочка, тогда как над тобой — целая группа. Они же тебя изведут, замучают. Тут без помощи не справиться.

— Вот я и спросила у тёти Лены, что делать. И она мне давала советы, как им отвечать. Пытаться игнорировать, отшучиваться, потом отвечать словесно на их обидные слова и физически — на побои. И я пыталась это сделать, но всё тщетно.

Я посмотрел на Лену. Она выглядела виноватой. Конечно, первой моей реакцией было желание отругать Лену, но потом я понял: она не хотела причинить вреда. Она хотела, как лучше.

— И именно поэтому ты пошла к Наде вчера? — спросил я.

— Да. Я хотела всё ей высказать, но получила в ответ лишь удары кулаком.

— А где ты ночевала?

— У своей знакомой одноклассницы. Она ко мне дружелюбна и помогает по возможности…

— Всё, Сонь, успокойся. Всё хорошо. Я разберусь с этими ребятами.

— Как?

— Напишу заявление в милицию. Им не отвертеться. Ещё и директору школы всё расскажу, с именами.

По итогу Соне прописали лекарства от головы и от нервов, заодно наказав нам не пускать её в школу некоторое время и обеспечить ей покой и тишину. Мы отправились домой.

Всю дорогу домой мы молчали. Атмосфера стояла напряжённая. Мы все смотрели отстранённо, в разные стороны, будто незнакомцы. Мне было тяжело от этого, и хотелось сказать что-то, чтобы разрядить обстановку, но ситуация была настолько сюрреалистичной, настолько сложной, что я просто промолчал.

Когда мы добрались до дома, я помог Соне добраться до кровати. Она легла и закуталась в одеяло. Я собрался было уходить, дабы Соня полежала в покое, но она остановила меня:

— Не уходи.

Я не ушёл, а присел рядом с кроватью, на полу. Соня протянула руку и положила мне её на плечо.

— Спасибо, что заботишься обо мне, Саш. Я рада, что ты — мой брат.

Не знаю, почему она вдруг решила мне это сказать. Как и не понял, почему меня нужно благодарить. Ибо я чувствовал, что не выполнил свой долг. Да, я опять сомневался в себе. Но раньше это было беспочвенно, а здесь причины были.

— Сонечка, ты так уверена, что я хороший брат? — спросил я.

Соня удивилась.

— Да, абсолютно. Ты же много работал для меня…

— То, что я работал, ничего не значит. Задача любого родителя — помогать своему ребёнку физически и морально. А морально я тебе не помог. Не знаю уж, был ли у меня шанс, но я бы постарался. Но ты же ничего мне не говорила…

— Прости. Я думала, что всё пока не так серьёзно…

— Соня, ты мне не доверяешь?

Соня явно опешила от такого вопроса.

— Нет, я тебе доверяю. А почему ты спрашиваешь?

— Если бы ты мне доверяла, всё бы рассказала раньше. Но вот почему ты рассказала Лене, а не мне? Почему она?

Лена, видимо, услышала, что её упомянули, и решила зайти. И тут они обе почти одновременно сказали:

— Саша, я могу всё объяснить.

— Вот и объяснитесь обе. — сказал я. — Соня, неужели ты Лене доверяешь больше, чем мне? Лена, неужели ты ничего не могла мне сказать, раз уж знала? Почему вы все от меня таите что-то? Я что — чужой человек? Мне нельзя ничего доверить? Так вы считаете?

Они обе с виноватым выражением лиц опустили глаза.

— Саш, я тебе доверяю. Просто я за тебя беспокоилась. Ты много работаешь, вечно приходишь уставший. Но ты всё это стойко переносишь ради моего будущего. — сказала Соня.

— За меня беспокоиться не надо. — сказал я. — А вот за себя надо. Твоя жизнь и твоё здоровье должны быть в приоритете…

Я помолчал, а потом добавил:

— И, тем не менее, спасибо тебе за то, беспокоилась обо мне и что помогала по дому. И в ответ за это отныне я буду помогать тебе. А ты брось такую привычку — ничего не рассказывать. Всё рассказывай после школы, даже если я валюсь спать, то просто бей меня по щекам.

Я так сказал, потому что понял, что не могу долго обижаться на сестру. Особенно, когда она сама пострадала.

Сестра привстала и обняла меня.

— Хорошо, Саш. Я всё поняла. Никогда больше так не буду.

У меня будто груз упал с души. Ну, или пол груза, ведь предстояло ещё и с Леной разобраться. А она тем временем сама решила сказать:

— Я сама не знаю, почему твоя сестрёнка открыла мне свою тайну. Она сказала, что видит во мне родственную душу. Уж не знаю, насколько родственную, на да ладно. Я ей говорила, чтоб она всё тебе рассказала, потому что я верила в тебя, но она мне грозила, чтоб я ничего не рассказывала. Но я тебе могу поклясться — она говорит правду, что она за тебя волновалась. Я же чувствую, когда люди говорят правду.

Ну ладно уж. Я верю им обоим. И про родственные души она, похоже, не врёт. Они даже смеются одинаково. Кажется, они нашли друг друга.

— Странно это всё, конечно. — сказал я, высвободился из Сониных объятий и поцеловал макушку её головы. — Ладно, Сонечка, отдыхай. Я пойду и приготовлю обед.