– Минуточку, – донесся до меня голос Филдинга.

– Минуточку?! – Костлявые кулаки взметнулись над головой Скелета. Теперь он не орал, а шипел:

– Ты еще мне говоришь "минуточку"? Я разве не предупреждал, чтоб ты тут больше не появлялся? – Говорил он с Моррисом, но смотрел при этом на Дэла. – Да отвали же ты, в конце концов, от инструмента! – Моррис привстал с табурета. Скелет, внезапно всхлипнув, заговорил почти умоляюще:

– Ну почему вы не хотите слушать, что вам говорят? Сказал же ясно: не подходите к… О Господи! – Он прикрыл ладонями глаза, и мне подумалось, что Скелет и впрямь всхлипывает. – Теперь уже поздно… Господи Иисусе. Все из-за вас, ублюдки. Какого дьявола вы тут все время сшиваетесь?!

– Мы тут репетируем, балда, – сказал Моррис. – А по-твоему что мы тут делаем?

– Я не с тобой разговариваю, – цыкнул на него Скелет и отнял ладони от глаз. Его землистое лицо было и в самом деле мокрым от слез. Это так поразило Морриса, что челюсть у него отвисла.

– Ты вообразил, что все-все знаешь, – тихо проговорил Скелет, обращаясь к Дэлу.

– Ничего подобного, – ответил Дэл.

– Давай не будем… Ты также воображаешь, что он принадлежит одному тебе. Должен тебя разочаровать.

– Никто никому не принадлежит.

Я изумился, услыхав это от Дэла: оказывается, существует нечто известное только ему и Ридпэту…

– Ну, ты, гаденыш! – вспыхнул опять Скелет. – Хочешь отодвинуть меня в сторону? Думаешь, я буду спокойно дожидаться своей очереди, если она до меня вообще дойдет?

Черта с два, имей в виду, Флоренс, мне известно не меньше, чем тебе. И он мне помогает. Он хочет узнать меня поближе.

Теперь у нас с Моррисом не осталось сомнений относительно того, что Ридпэт не в своем уме, что и не замедлило подтвердиться.

Дэл, преодолев страх, отрицательно покачал головой, чем окончательно вывел Скелета из себя. Тот весь затрясся, даже сильнее, чем Лейкер Брум во время своих допросов.

– Ну сейчас я тебе покажу! – заорал он, бросился на Дэла и с размаху влепил ему две пощечины, после чего приказал:

– А ну, снимай пиджак и рубашку! Хочу взглянуть, какая у тебя кожа.

– Эй, ты, перестань! – попытался остановить его Моррис.

Обернувшись, Скелет пригвоздил нас к месту одним взглядом:

– Вы двое лучше заткнитесь, не то будете следующими.

Он рванул пиджак Дэла, и тот слетел. Дэл начал быстро расстегивать рубашку, при этом выглядел он поразительно спокойным, словно что-то помогло ему справиться со страхом. От ударов Скелета щеки у него горели.

– Не делай этого, Дэл, – сказал Моррис.

И тут же Скелет снова обернулся:

– Если кто-то из вас двоих еще хоть разок вякнет, я изничтожу вас обоих, прости меня, Господи.

В том, что он это сделает, сомнений не было: хоть и худосочный, он был здоровее и сильнее нас, к тому же он взбесился. Страх помешал нам прийти Дэлу на помощь.

– Ну, Флоренс задрюченная, – чуть ли не простонал Скелет, – раз уж ты здесь, придется тебе пройти через церемонию посвящения. – От ярости лицо его перекосилось и еще больше побледнело. – А посвящать тебя буду я – вот этим ремнем. Пригнись на табуретку у фортепиано!

Моррис застонал – впечатление было такое, что его вот-вот стошнит.

Не говоря ни слова, Дэл скинул переливчатую сорочку (она, как я понял, была шелковой) на покрытый слоем пыли пол, незряче подбрел к табуретке, встал на колени и наклонился. В полумраке белела его тощая мальчишеская спина.

Скелет, прерывисто дыша, расстегнул ремень, вытащил его из своих брюк и свернул вдвое.

Какое-то мгновение он просто разглядывал Дэла с уже знакомым дьявольским выражением, в котором были и безумие, и бешеная жажда, и непреклонность, и одновременно страх. При виде этого сатанинского лица я, как и Моррис, издал стон. Скелет встал сбоку от Дэла, поднял сложенный вдвое ремень и с оттяжкой опустил его на спину мальчика.

– Господи Иисусе, – выдохнул он в момент удара.

А изо рта Дэла не вырвалось ни звука. Через мгновение на месте удара проступила ярко-красная полоса.

Скелет еще раз поднял ремень, от усилия напрягшись.

– Нет! – раздался крик Морриса.

Ремень со свистом опустился на спину Дэла. Тот, лишь слегка вздрогнув, закрыл глаза. Из них катились слезы.

Повторив свою странную, наполненную болью молитву:

"Господи Иисусе", Скелет опять поднял ремень и хлестнул Дэла. Руки мальчика судорожно сжали ножки табурета". Слезы катились по щекам и капали на пол. Он так и не издал ни звука.

* * *

Я уже упоминал о двух наиболее сильных впечатлениях от школы Карсона, оставшихся со мною на всю жизнь. Вот это и есть второе: три ярко-красные полосы поперек обнаженной спины Дэла Найтингейла, перекошенная физиономия Скелета и его свистящий в воздухе ремень. Если вы еще не забыли, первым таким неизгладимым образом стал мистер Фитцхаллен, с чуть насмешливым выражением лица протягивающий шариковую ручку растерянному Дейву Брику. Та картинка по какой-то причине всплыла сейчас в моей памяти, и я невольно связал эти два таких разных эпизода школьной жизни.

* * *

– Богатенький уродец, – выл Скелет, пятясь от истерзанного Дэла. – У тебя есть все, и ты еще вознамерился отнять у меня последнее?!

Его затравленно-взбешенный взгляд остановился на нас с Филдингом, и мы попятились за сцену. Пробормотав слово "птица" – так, как бормочет человек, который явно не в себе, Скелет двинулся было за нами, но вдруг передумал, швырнул нам вслед ремень и будто слепой заковылял к двери.

Дверь хлопнула, и воцарилась мертвая тишина.

Тишина была какой-то звенящей, будто очумевший ударник грохнул ни с того ни с сего тарелками и тут же замер.

То, что удерживало меня и Морриса в своих цепких, парализующих объятиях, внезапно выпустило нас, сидящих к тому времени на свернутом занавесе, и мы словно оглушенные свалились на пол. Дэл тоже сполз с табурета и теперь лежал возле него.

Я двинулся к нему на четвереньках, Моррис – за мной.

Лицо Дэла было чем-то вымазано – это пыль с пола перемешалась со слезами.

– Ничего, ничего, – проговорил Дэл, – найдите мою рубашку.

– Как это – "ничего"? – возмутился Моррис. Он наконец поднялся с пола и принялся разыскивать сорочку Дэла. – Как это – "ничего"! Да ведь его теперь просто обязаны вытурить из школы. Как он тебя отделал – ты только посмотри на свою спину! Все, теперь ему конец.

– Интересно, как это я посмотрю на собственную спину? – Дэл еще был в состоянии шутить. Он поднялся на колени и оперся о табуретку. – Дай мне, пожалуйста, рубашку.