Руди: Слушай, ты что здесь делаешь?

Бобби: Случилось страшное!..

Руди: Что такое?

Бобби: Я случайно положил 150 марок на ночной столик. Ну ты понимаешь…

Руди (участливо): Ну, все не так плохо. Всего лишь привычка. Она должна понять…

Бобби: Да я не об этом! Она дала мне 50 марок сдачи!..

Этот анекдот вызывает внезапное столкновение образов.

Образ Д (деньги за секс) вдруг приблизился к комплексу Ж, Л, В (жена, любовь, верность).

Энергия, которая сохраняла дистанцию между этими двумя образами, освободилась («выпрыгнула наверх»).

Эта освобожденная энергия выплескивается или в смехе, или в критическом замечании: «Это же не смешно! Вам правда это кажется смешным?!»

Чем сильнее реакции, тем больше энергии становится свободной, то есть тем дальше первоначально эти две картинки были друг от друга.

Но почему один смеется, а другой злится?

Так как энергия освобождается, ей нужен выход. Разница лишь в том, как ответить на вопрос: есть ли в этом столкновении двух или более образов опасность для меня? Да или нет?

Если ответ положительный, то будут работать правила из главы 5. На угрозу мы реагируем защитой. Возмущенное поведение, разумеется, является обороной. Часто мы даже руки скрещиваем на груди или атакуем собеседника: «Как такой человек, как вы, может рассказывать такой анекдот!» Или можно даже в ярости уйти. То есть реакция оборонительного маневра, о которой мы рассуждали в главе 5, очевидна.

Если же столкновение мне ничем не угрожает, то энергия выплеснется со смехом. Смех вообще часто означает «выплеск свободной энергии без защитной реакции».

Конечно, мы не имеем здесь в виду «искусственный» смех, которым иногда прикрываются люди. Почему некоторые могут посмеяться над собой, а другие нет? Ситуации, в которых мы можем смеяться над собой, всегда задевают образ «Со мной все в порядке». Чем более уверенно чувствует себя человек, тем меньше опасность и легче освободившаяся энергия переходит в смех.

И наоборот: чем больше неуверенность, тем хуже мы воспринимаем «шутку» (потому что слабый образ легко уязвим), тем больше страх потерять этот образ. А это уже задевает нашу самооценку и приводит к оборонительным действиям.

Удар по образу

Это новое для нас выражение, хотя мы уже обсуждали когнитивный диссонанс (по Л. Фестингеру (33)): это столкновение старого и нового образов, при котором новая информация подвергает сомнению старую или пытается вытеснить ее.

Что произошло? Существующий образ подвергся нападению. Его придется либо защитить, либо заменить. Чем больше инвестиции в старый образ, тем больше вероятность оборонительной реакции.

Когда пытаются заменить часть образа, то проблем не возникает! Например:

Мария: Смотри, «Мерседес»!

Михаэль: Мария, это не «Мерседес», это же «Ауди». Видишь буквы А-У-Д-И?

Мария: Ах, точно! А сначала так был похож на «Мерседес»!

Но когда старый образ защищается, то в игру вступают все варианты оборонительного маневра.

Помните, мы говорили, что защитная реакция пытается отразить опасность для организма? Каждый новый образ, идущий вразрез со старым, подвергает опасности наши инвестиции. Чем более угрожающим кажется этот удар, тем сильнее реагирует Д человека. Так как любая защита базовых процессов управляется именно этим Я-состоянием.

Стена образов

Еще одним критерием для принятия решения о замене образа становится ответ на вопрос: сколько других образов возникло у нас на базе этого?

Давайте представим себе все образы, сделанные за всю жизнь, как кирпичную стену, где каждый кирпичик – отдельный образ. Сразу становится понятно, что верхние образы лежат на нижних и если я уберу один кирпич с самого низа, то верхние начнут вываливаться из стены.

Когда кто-то «вытаскивает» ваш образ А из стены, возникает опасность, что В, С и D тоже пострадают. От этого мы и пытаемся защититься. Поэтому удар по А воспринимается как «великое» нападение и мы бурно реагируем. Удар по Х в верхнем ряду не затрагивает нижних образов, этот образ нам легче заменить. Предположим, один ученый открыл много лет назад, что ЕЖЗИК не является частью АБВГД. На основании своего открытия он вел свои дальнейшие исследования. Исследователь создавал новые образы исходя из гипотезы, что ЕЖЗИК не является частью АБВГД.

Если же сегодня кто-то начнет утверждать, что ЕЖЗИК безусловно является частью АБВГД, то велика вероятность, что все «кирпичики» ученого, выложенные на первом образе, могут распасться.

Такую «брешь в стене» организм не может допустить, это как зияющая рана. Поэтому для защиты в ход пойдут все имеющиеся возможности.

Первостепенность

Представьте: директора Гроссманна везет на фабрику водитель. На подъезде Гроссманн говорит: «Господин Шульце, будьте сегодня после обеда, в 14:00, у третьего выезда. Поедем в Кельн. Возможно, нам придется переночевать там. Будьте к этому готовы, пожалуйста. Кстати, послезавтра поступят новые тестовые автомобили. Сообщите, пожалуйста, всем остальным водителям, что мы…»

Но водитель уже ничего не слышит. Он начал обгонять грузовик, как вдруг на левую полосу со второстепенной дороги стал выезжать еще один автомобиль. Водитель молниеносно реагирует: он моргает фарами и сигналит, чтобы водитель грузовика заметил его. Тот видит ситуацию и старается максимально прижаться вправо. Водитель выехавшей машины тоже видит положение вещей и старается держаться как можно левее, чтобы автомобиль директора смог проехать. После обгона Шульце обращается к начальнику: «Господин директор, прошу прощения, но я не расслышал последнюю часть. Не могли бы вы повторить?»

Что произошло? Можно сказать, что водитель был занят более важным делом. Процесс «спасти-машину-из-опасного-положения» был первостепенным! Он обеспечивал физическое выживание.