А температуру нагнать не сложно. Самый простой метод — лестничный. Перед заходом в медпункт молодой человек носится раз пять вверх-вниз по лестнице. Потом, сдерживая дыхание, заходит к врачу. Если градусник окажется под мышкой в ближайшие пять минут после «упражнения», то легкий субфибрилитет (37 с хвостиком) гарантирован. Есть метод пышки — перед медпунктом солдат заходит в чипок[51], где покупает горячий пирожок или какую другую пышку, кладёт её в кулёчек, а потом засовывает его себе в рукав, напротив подмышечной впадины. Тут, правда, и все 43 нагнать можно… В 37-м десантном полку, кстати, приходилось ловить таких удальцов с солидными ожогами этой весьма чувствительной части тела. Вот ведь какие стойкие! И чего косить с такой силой воли? На весь медпункт раздаются их жалобы на слабость, сухой кашель. Глянешь на градусник, там аж 39,9, а хрипов нет. Начинают стонать, ой-ой-ой болит в нижних отделах лёгких. Неужели двусторонняя нижнедолевая пневмония? Вообще-то не часто встречается у молодых… Заходишь через пять минут — сидит «умирающий» десантник себе спокойно на стуле и спит. При такой температуре от пневмонии?! Никогда не видел. Опять беседуешь — ничего нового, вроде помирать собирается. Параллельно перемеряем температуру. Она в норме. Быстро же самоизлечился!

Есть ещё метод лампочки, горячего чая или батареи — приложи термометр к чему угодно, лишь бы горячему, и всех делов. В конце концов ртутный столбик можно просто набить. Но тут требуется, чтобы врача или фельдшера рядом не было. А если он, собака, рядом торчит, то можно следующим шулерством заняться — заранее подготовить градусник с нужной температурой и засунуть его под мышку, а тот градусник, что врач протянул, просто тихонько положить во внутренний карман. Ловкость рук и никакого мошенничества. Но полковой врач тоже не лыком шит — на его градуснике запросто может оказаться кусок пластыря с какой-нибудь меткой. Наиболее продвинутые симулянты кололи себе пирогенал или даже болючий сульфазин. От этих препаратов температура тела поднимается по-настоящему. Были дельцы, что сгрызали в роте последний карандаш — поднимали температуру, нажравшись графита. Вот глупые! Правда, стержни кое-каких цветных карандашей всё же действуют. Потом таких сачков обнаруживали по забавному цвету кала или мочи. Интересно, что там в почках после подобной «графитотерапии»? Но наш герой ничего такого не делал. Ограничился он обычным красным перцем — натёр им свою подмышку, отсюда и покраснение кожи. Здоровая сочная перчина была найдена в тюбике от зубной пасты. Пасту солдат выдавил, тюбик раскрыл, заложил туда перец, а потом снова закатал. Кстати, командиру я не звонил. Видать сам солдат доложил, так как на ближайшем полковом построении было объявлено, что тот рядовой получил пять суток санаторно-курортного лечения на гауптвахте.

А через пару дней ко мне ещё один «конспиратор» пришёл с идеей поболеть без болезни. Этот, правда, не простое ОРЗ косил. Жалобу хитрую придумал, наверное, по простоте полагая, что доктору такое уж точно не проверить. Как преданная собака, честными и несчастными глазами в лицо заглядывает и убеждённо, морщась как бы от нестерпимой боли, но вроде по страшному секрету вымученно заявляет: «Доктор, я уже больше недели не какал!» А кушал? Кушать кушал… Ну тогда ложись на кушетку, будем тебе живот мять. Ни в сигмовидной кишке, ни в других отделах толстого кишечника каловых масс нет. А с заворотом в тонком кишечнике неделю ни за что не проходишь, тем более кушая три раза в день, а в промежутках болтаясь на стапелях и вертясь на лоппингах[52] — рвота калом будет. Ситуация крайне редкая, о таком только в книжках читал. И сопровождается это крайне тяжёлым общим состоянием и сильной интоксикацией от всосавшихся ядов из загнившей пищи и застоявшихся каловых масс.

На моего брехуна такое совсем не похоже. Наоборот, похоже, что никаких проблем с оправлением по-большому у него нет. Поэтому можно смело передать его на лечние нашему фельдшеру-здоровяку, прапору Зылкову. Любимая его фраза: «Ну бойцы, где косы забыли?» Прапорщик Зылков в таких случаях своё дело отлично знает. Дал фельдшер бойцу за раз четыре таблетки бисакодила да ещё пару таблеток обычного пургена сверху. Проконтролировал, чтоб воин лекарство при нём же выпил, и отпустил его в расположение, несмотря на стоны и страдальческое выражение лица. Запор как рукой сняло. На следующий день у юноши другая проблема, соответственно. Гонор тот же — не могу, доктор, дизентерия одолела. Неужели взаимосвязи таблеток и поноса не улавливает? Опять фельдшер-прапорщик за лечение берётся. А на тебе веролоперамида от души, не жалко. Через день боец опять прибегает. Теперь с запором, и похоже, с настоящим. Ну давай тогда лечить по серьёзному. Где тут кружка Эстмарха и английская соль? Как всадили ему клизму по-полной, но лишь только с унитаза слез, обратно в роту отправили. На этот раз парень от претензий избавился, и, видно, со стулом у него всё стало в порядке.

Вообще-то со слабительными наиболее обычны истории несколько иного рода — чаще их солдаты сами глотают, чтобы симулировать кишечную инфекцию. Ну какой врач рискнёт отправить запоносившего солдата обратно в расположение? Ведь если там реальная дизентерия — то вспышка гарантирована. А за это не только служебное несоответствие можно получить, но под суд пойти. Однако не все карты им в руки. Взять тот же пурген. На этой мякине военврача не проведёшь — достаточно лишь чуть-чуть капнуть щёлока, и испражнения становятся фиолетово-розовыми. Пурген, это ведь обычный фенолфталеин — простейший индикатор на щелочную среду, известный ещё со школьной скамьи. После такого нехитрого теста солдатский трюк сразу ясен.

Но иногда ситуация обратная — приходится врачу использовать фенолфталеин именно как индикатор — то же самое средство, но теперь «наружно», непосредственно в горшок. Щелочную среду ведь и обычное мыло имеет, и оно же порой даёт весьма сильный понос. «Наелся, как дурной, мыла» оказывается не просто народной идиомой. Как солдат умудряется изжевать полбруска дурно пахнущего, резко щелочного хозяйственного мыла, а то и проглотить пару столовых ложек ещё более агрессивного посудомоя, остаётся загадкой. В желудке нейтрализуется порядочная доля такого «десерта», но уже в тонком кишечнике всякие сапонимы, стеараты да пальметаты восстанавливают свою щелочную природу и, соответственно, мылкость. Стул выглядит ужасно, крайне водянистый, белесыми хлопьями и аж пенится — острейший энтерит. Полкового врача вот-вот хватит удар. Караул, это же холера! В военное время за такое расстреляют у заднего колеса собственного «уазика». Но вот капнули индикатору, и «холера» странно зарозовела.

Никогда не забуду одного солдатика, который в жажде «закоса» выпил почти полный флакон концентрированного шампуня. Конечно, со страху его госпитализировали (шутка ли), и он полдня пускал в лазарете пузыри со всех отверстий. А когда понял, что трюк его ясен и завтра выписка, с последующем за ней приватным разговором с ротным, то решил устроить показной суицид — прямо тут же в медпункте взял и выпил пузырёк зелёнки. Ротик был очень красивый, а выписку такое никак не задержало. Вот хохма то в роте была!