А ещё бабочек. Целый ворох бабочек, где-то там, внизу живота. Они отчаянно щекотали крыльями изнутри, изводили меня томительным ожиданием и не гарантировали, что всё закончится хорошо. Не гарантировали, да.

Но заставляли в это поверить.

— А где…

Терпкий поцелуй осел на губах привкусом свободы и неба. Он проник под кожу мягким теплом и лёгким флёром безумного желания. Чужие сильные пальцы невесомо скользнули по плечам и замерли на обнажённой, беззащитной шее. Чутко касаясь нежной, слишком чувствительной кожи, они сжимали все крепче, лишая даже надежды на возможный, глупый побег.

— Дома, — тихо выдохнул Макс, ведя кончиком носа вдоль моего виска. Зажмурился крепко и уткнулся лбом в лоб, уверенно, яростно заявляя. — В этот раз всё будет хорошо, Риш. Веришь?

— Верю.

Кивнув в ответ, я легко провела ладонью по обтянутой тканью груди. Вдохнула аромат любимого парфюма и откровенно забивала на крохи сомнений, ещё оставшихся где-то в душе. Гори оно всё огнём, я хочу рисковать и верить, что в этот раз всё будет по-другому. Ярче, безжалостнее и крепче. Так, как хочется нам.

Нет, так, как нам необходимо.

От предвкушения пальцы дрожали, сжимая чужую ладонь. Ещё с минуту мы просто дышали жадно друг другом, не замечая ничего вокруг. А затем Макс потянул меня за собою и повёл осторожно и неторопливо. Сплёл наши пальцы, сигнализируя о том, что просто физически не может удержаться от прикосновений. Вот таких, лёгких и непринуждённых, вызывающих толпу мурашек и посылавших сладкую, приятную дрожь по всему моему телу.

Лаконичный чёрный седан приветливо мигнул фарами, пропуская меня в тёплый, пахнущий сандалом и лимоном салон. Я осторожно приземлилась на сидение и далеко не сразу заметила, как через плечо ловко пропустили ленту ремня безопасности. А потом громко щёлкнул замок, и я вздрогнула от прикосновения горячих, мягких губ к моему виску. А Потапов лишь нахально улыбнулся, поправив кофту, так и норовившую сползти с плеч.

— Не бойся, теперь мы вместе. Прямо как муж и жена — одна сатана.

Я же тихо прыснула, покачав головой. И уточнила, сложив руки на коленях:

— Мы и есть муж и жена, Потапов. И это была твоя идея, забыл?

— Самая лучшая идея за всю мою жизнь, — пробормотав себе под нос, Макс сел за руль и дёрнул ворот рубашки, срывая пуговицы. И я вдруг поняла — он тоже взволнован. Он тоже боится и не знает, как правильно себя вести. Не знает, чем обернётся следующий жест, слово, взгляд. Он растерян и взволнован, но всё равно готов идти вперёд. Со мною, с детьми. Готов учиться быть отцом и мужем, учиться быть вместе, а не по одному. И, от этого внезапного осознания, я шумно вздохнула, глотая незваные слёзы. И начала молиться.

Впервые в жизни я молилась о том, чтобы я не ошиблась, чтобы у нас получилось.

Чтобы мы смогли стать настоящей семьёй. Счастливой, шумной, большой.

Седан плавно скользил по улицам, ловко лавируя в бурном потоке машин. Царящая вокруг тишина не напрягала, и я невольно ловила себя на том, что беззастенчиво пялюсь на чёткий профиль мужчины. Отслеживаю тёмную щетину, едва заметные морщинки в уголках глаз и напряжённо сжатые губы. Перевожу взгляд на побелевшие костяшки пальцев, сжимающих руль, и набираю воздуха в грудь, чтобы выпалить почти одновременно с Максимом:

— Хочешь, остановимся перекусить?

— Из опеки больше не приходили?

Я знала, это не тот вопрос, который от меня хотят услышать. Но именно он мешал мне расслабиться окончательно и бесповоротно, так что я робко улыбнулась в ответ на укоризненный взгляд Потапова.

— Прости, но…

— Я понимаю, — неожиданно кивнув, он затормозил на красный сигнал светофора. И какое-то время молчал, отстукивая пальцами по оплётке руля занимательный ритм. А потом выдал, усмехнувшись чуть иронично и тепло:

— Что ж, тогда предлагаю совместить приятное с полезным. Пообедать и обсудить дела. Был тут один интересный ресторанчик…

С этими словами он вытащил свой телефон и начал увлечённо копаться в нём, то и дело, поглядывая на светофор. И я не знала, чего во мне сейчас больше — лёгкой досады от того, что детей я увижу ещё не скоро, или радости от того, что мы так легко нашли этот незатейливый компромисс. Тот самый, чёрт бы его побрал, компромисс, которого тогда, почти два года назад, нам так не хватало.

Максим Потапов

Увы, дипломатом мне не быть.

Я нахмурился, покатав эту мысль на языке, а после едва заметно пожал плечами. Ну не быть, та не быть. Главное, что именно я контролировал всю ситуацию прямо здесь и сейчас. И именно я мог бы сказать твёрдое «нет» на любое, даже самое безумное предложение личного помощника. Последнее, правда, ещё ни разу не сработало, ну да и чёрт с ним.

Речь сейчас ведь вообще не о том.

Вздохнув, я взъерошил волосы на затылке. Подавил рвущийся наружу нервный смешок и стянул-таки осточертевший за всё это время галстук. Да уж, назвать меня «переговорщиком года» было просто невозможно. Потому что обычно мне было совершенно плевать на чьи-то чувства, и я редко заморачивался, подбирая слова и выражения. Отличная стратегия в бизнесе и совершенно проигрышный вариант в личной жизни. Особенно если эта самая личная жизнь следила за каждым твоим жестом и…

Я глянул на Ирку, застывшую в кресле напротив, и вздохнул, снова потерев затылок. Млять, она серьёзно сидела и смотрела на меня так, словно я её ударить собирался. Или распять прямо здесь и сейчас. А я всего лишь пытался подобрать слова, чтобы начать этот грёбанный разговор.

Ведь в этот раз у меня не было никакого права на ошибку.

— Ты меня пугаешь, Макс, — Ирина зябко поёжилась, пряча глаза и сцепив дрожащие пальцы в замок на коленях. И этот жест сработал не хуже затрещины, вернув меня в реальность.

В ту самую реальность, где я бессовестно залипал на её острых ключицах и тонком, нежном профиле лица. И давил в себе совершенно неуместное желание накормить эту женщину до отвала. Потому что видеть её такой худой, такой хрупкой было ну просто невыносимо.

А у меня на одного конкретного Рыжика были очень уж далеко идущие планы. Те самые, что включали в себя возможность схватить её в охапку и никуда не отпускать. Холить, лелеять, защищать. Любить и оберегать. И пусть это звучало как сценарий сопливой мелодрамы про любовь…

Я тихо хмыкнул, качнув головой. Ладно, стоит признать, что да, ещё пару месяцев назад я о ней не знал и не хотел ничего знать. Зато сейчас во мне махровым цветом распустились все атрибуты заядлого собственника, влюблённого на всю голову. Забавно, правда?

— Прости.

Виновато улыбнувшись, я принял заказ у подоспевшего официанта. И, недолго думая, поддался порыву, наклонившись к столу, цепляя своими пальцами чужую ладонь. Сжал её, согревая светлую кожу и нехотя отпустил, вновь откинувшись на спинку кресла. Как бы мне не хотелось увести беседу в другое, более приятное русло, Ирина права.