– Гульвион, – обратился поэт, – а может, это потерявшиеся стражники?

Начальника стражи будто осенило, и он не мешкая стал вслух перечислять имена воинов:

– Корнус, Дулиан, Марг…

– Командир?! – отозвались несколько голосов.

– Вы живы… слава Всевышнему, – радостно воскликнул гигант. – А я думал, что потерял лучших своих бойцов. Кто вас так? – грозным тоном спросил он.

В тот самый момент медленно скрипнула дверь, и заточенные воины резко утихли, позабыв даже ответить Гульвиону. Оно было тут, и друзья чувствовали, как существо медленно приближалось к ним, заставляя колотиться сердце бешеным биением. Существо остановилось прямо перед клеткой, рассматривая новых узников.

– Добро пожаловать в моё скромное жилище, – наконец заговорило оно голосом, напоминающим змеиное шипение.

– Открой клетку, и мы сразимся на равных, мерзкое чудовище, – заорал великан.

– Зачем мне это делать? У вас топор. Он наверняка острый и может убить, – спокойно продолжила тварь, – хотя всё равно вы скоро отдадите его.

– Ни за что!

– Все сначала так говорят. А потом не проходит и трёх дней, как вы снимаете с себя все доспехи и оружия ради куска хлеба. Так что это дело времени, – прошипел голос.

– Покажись нам тогда, если ты нас не боишься, – промолвил Руан. Услышав в ответ молчание, он достал из кармана гриб и волевым тоном приказал: – Светись, Фунгус, светись!

– Оставьте меня уже в покое, я не хочу видеть то, что я увижу.

– Светись!

И Фунгус блеснул слабым мерцанием, вынудившим существо уклониться от света. Сияние гриба было недостаточным, дабы полностью разглядеть хозяина змеиного голоса. Однако силуэт хоть и смутно, но выделился среди безликого мрака. На удивление узников, существо больше напоминало человека, нежели чудовище, как привыкли считать многие.

– Так ты же человек, женщина, а не какой-то зверь, – поражённый, обратился поэт.

– Нет! Я чудовище, я монстр, – истерично закричала вдруг фигура, – я не человек и никогда им не был. Я зверь, вы слышите меня, – простираясь эхом, кричал он, – зверь! И вы никогда не выйдите отсюда.

– Но что тебе надо? – вмешался Руан.

– Мне нужны вы!

– Говори яснее!

– Командир, вы должны рассказывать истории… каждый день новые.

– А если я откажусь, Марг? То что тогда? – грозно бросил начальник стражи.

– Тогда вы останетесь без пищи, – ответил змеиный голос.

– Моя секира расскажет за меня! – взмахнув ей, он ударил всей силой по железным прутьям.

– Как вам угодно, – прошипела фигура. – Рано или поздно вам захочется есть и пить. Я подожду, – сказав это, она медленно начала удаляться, как вдруг поэт робко промолвил:

– Постой! Я расскажу тебе историю.

Возглас Лямеля понудил любопытное сердце вернуться обратно.

– Я внимательно слушаю.

Лямель понимал, что до венчания остались считанные часы, а может, и минуты и он, собравшись с духом, начал свой рассказ:

– Однажды безмятежным днём один поэт, сидя у кондитерской лавки, невольно посмотрел наверх…

Таинственная фигура заворожённо и с интересом слушала поэта, так сладко повествовавшего самую интригующую историю, которую она когда-либо слышала. Каждой фразой фигура окуналась в воспоминания, в те далекие дни, когда юная и прекрасная Алианна, подвергшись нападению волков, чудом выжила, оставив в пасти зверя свою красоту. Слушая историю отчаянной любви, готовой на всё, она вспоминала своего жениха, с ужасом отскочившего от неё, когда он едва увидел уродство на её нежном и изящном лице. С болью внутри видела она презрение родной деревни, ещё недавно завистливо восхищавшейся ею. Слезинки капали без устали. Алианна поражалась, она не осознавала, как поэт мог броситься в опасность ради той, которую даже не видел в лицо. Девушка вспоминала свою отвергнутую любовь, ненавидя, люто ненавидя избранника за то, что он ни капли не был похож на того героя, о котором шлось в истории.

– …они попали в колодец и были пойманы прямо накануне венчания! – и последовала пауза.

Алианна, не стерпев столь долгой паузы, жадно произнесла:

– Что дальше? Что случилось с ними? Говори, быстро! – крича на поэта, воскликнула она.

– Что будет дальше, зависит от тебя, – улыбнулся Лямель, и впервые за столько лет Алианна увидела улыбку, предназначенную ей.

– То есть всё, что ты говорил, правда? То есть это ты тот самый поэт? – с изумлением спросила она.

– Да. Иначе спустились бы мы сюда?

– Так, значит, вся эта история правда, – убеждая саму себя, протянула она.

– И теперь вся история зависит от тебя. Ты решаешь, быть ей счастливой или же нет.

Последовала тишина. Неподвижно взирающая тень о чём-то долго думала.

– Меня зовут Алианна…

– А я Лямель. А это Руан, тот, о ком я рассказывал. И ещё представлю благороднейшего воина Гульвиона и нашего светящего друга Фунгуса.

– Но с вами была ещё одна…

– Семриаль! – спохватился Руан. – Помоги нам, она сейчас в беде.

– Так, значит, я нужна. Им правда нужна моя помощь. Выходит, я могу помочь?.. – призадумалась Алианна. Открыв замо́к и выпустив компанию Лямеля, она произнесла: – Когда именно венчание?

– Уже скоро, осталось очень мало времени… наверное.

Лямель не знал, он мог лишь гадать, ведь путь через тайный проход отнял у них массу времени.

– Постойте! Я не уйду без своих воинов, – грозный голос затмил всех.

– Хорошо, как скажете, я отпущу, всех отпущу. Я выведу вас прямо к замку, – радостно заплясала Алианна, наконец-то ощутив себя нужной. – Но только обещай мне, Лямель.

– Всё, что угодно.

– Расскажи, чем закончится история.

– Обещаю, Алианна, обещаю.

И маленькая компания, пополнившаяся семью воинами, рывком последовала за Алианной.

Тем временем на поверхности тёмного и сырого тоннеля в роскошном Лунном зале царила суета. Прекрасная принцесса, облачённая в белые лепестки роз, неторопливо шла к алтарю, держа за руку своего отца. Взор всех дворян и высокопоставленных гостей был обращён на принцессу Нарлу, которая волею судьбы шла навстречу герцогу. Он был разодет, словно небесный принц, и в его лице читалась готовность испить из чаши верности. Десятки, сотни радостных и завистливых взглядов, шёпоты, торжественные возгласы, словно невыносимый гул, мучили юную принцессу, мыслями находящуюся где-то далеко, где угодно, но не здесь. Все любовались необычайно изумительным нарядом невесты, и никто, пожалуй, из присутствующих не удосужился взглянуть ей в глаза и разглядеть на самом дне печаль и страдания приговорённой души. С каждым новым шагом, ступая по белоснежному полу, она понимала, что мужчина, ожидавший её у алтаря, совершенно не тот, с кем она хотела бы провести остаток жизни, и никто, даже самый могущественный человек в королевстве, не способен спасти её от нежеланной участи. Недолгий путь к алтарю, который она растянула бы до бесконечности, подошёл к концу. Нарла, бережно переданная отцом герцогу Мелзору, с сильнейшей неохотой взяла серебряный кубок и наполнила его водой, освящённой магическим светом луны. Воцарилось молчание. Таков был обычай. В полнейшей тишине двое должны были испить священную воду и дать обет вечной любви и верности, соединив тем самым свои души навеки. Мелзор первым опустошил свой кубок и под чарующие сияние луны обещал любить и беречь принцессу на веки веков. Нарла слушала его, и ей казалось, что сказанные им слова обращены не к ней, а к кому-то, кто, может быть, стоял за её спиной. Будто она тут ни при чём, будто она попала туда, где ей не место. Но, увы, это были лишь бесплотные мысли. И теперь после обета герцога все гости, затаив дыхание, ожидали её очереди. Нарла, в последний раз с мольбой взглянув на своего отца и не получив никакой поддержки, поднесла кубок к губам и хотела уже испить, как внезапно раздался жуткий грохот, сорвавший церемонию в самый важный момент. Взгляды всех резко устремились на стену с барельефом льва, пасть которого неугомонно раскрывалась. Из густого тумана пыли появился хрупкий силуэт, который решительной походкой направился к алтарю. Вслед за ним, разрезав туман, вышли Руан, Гульвион и семеро обросших воинов. Увидев это зрелище, герцог будто язык проглотил и стоял, точно онемевший истукан. Он не верил своим глазам. Небольшой отряд гвардейцев тут же окружил незваных гостей кольцом. Все присутствующие, включая короля Балруса, были шокированы, и только принцесса Нарла, словно ожидавшая чуда, задорно заулыбалась. Не теряя ни минуты, Гульвион выступил на несколько шагов вперёд: