Чтобы успешно нападать и защищаться, надо было превосходить противника или числом, или более подавляющими разрушительными средствам, или гибкостью и стройностью отдельных бойцов, сведенных в массы, а это последнее требовало не только одиночной тренировки, но и слаженных упражнений уже ратного строя. Отсюда получилось военное ремесло, а усовершенствования в области борьбы в сочетании с испытанными на опыте приемами в действиях, вылились впоследствии в законченную форму определенных принципов.

Так зарождалось и постепенно совершенствовалось военное искусство, так создавались армии народов и государств…

* * *

Достаточно самого беглого взгляда на историю развития человечества, чтобы установить, что между армией и народом существует строго выраженная, почти математическая зависимость. Действительно, во все времена вооруженная сила являлась показателем не только племенных, но духовных и культурных особенностей народов.

И в зависимости от того, допускалась ли эта вооруженная сила только как неизбежная терпимая необходимость или, наоборот, составляла ли она предмет высшего внимания и забот, – народы или влачили культурную нищету и, наконец, сходили со сцены, уступая место другим, или развертывали во всю мощь свою жизнеспособность и воздвигали Империи. «Каждый народ достоин своей истории», каждый в самом себе носит залог рабства и бесславия или свободы и величия.

До тех пор, пока заботы об армии, о развитии военного искусства не поглощались меркантильными или социальными запросами, сулившими как будто в ближайшем призрачное благополучие, эти народы и государства шли впереди истории и несли миру свою культуру. Но стоило только уклониться в сторону, как незаметно намечался путь заката и упадка.

Могущественная Персия, Вавилон, богатое царство Инков, Карфаген, гордый Рим и золотая Греция – все прошли по этому пути и на своей судьбе засвидетельствовали, что пренебрежение военным искусством никому не проходит даром.

Война – жесточайший акт в природе человека, но средством против нее, к сожалению, может быть только война, ибо это есть явление неизбежное от начала мира и до конца. Было бы ошибкой прославлять войну как благодетельное явление в жизни народов, но еще большей ошибкой будет считать ее устарелым пережитком, который в будущем не повторится.

История развития народов и государств, начиная с незапамятных времен, есть, в сущности, сплошная история борьбы. Являя собой как бы разрушительные начала, война, по существу, по непреложному закону для нашей планеты, где жизнь есть только борьба и соревнование достижений, является в то же время и главнейшим актом созидательного творческого начала.

Можно с уверенностью сказать, что пройдут еще целые тысячелетия, прежде чем воцарится абсолютный мир на земле. Осуществление этой теории возможно лишь или воцарением на всем земном шаре одного народа, который мечом и огнем сотрет все другие народности и тем вытравит племенные и национальные особенности других, или торжеством христианской морали, которая объединит все человечество в «едино стадо с Единым Пастырем».

Но пока, невзирая на бесконечный ряд веков своего существования, человек еще не приблизился к реальному разрешению великих задач мира, а пока еще, по данным статистики, на 13 лет войны приходится только один год мира. Последняя мировая дойна развернула страшную картину, но она в то же время подтвердила, что все, чего достиг человек в области прикладных знаний, большей частью вызвано войной, все добыто только для войны. Стратегия и тактика кроме политики приобрели теперь страшных союзников в лице механики и химии.

И трудно представить, в какую форму выльются в будущем вооруженные столкновения народов.

Хотя не следует упускать из виду, что всякое действие вызывает противодействие, и что бы ни изобрел пытливый человеческий гений одной страны, другая страна найдет противодействующую. Так было, так есть, так будет. В этом закон равнодействий.

Теории о международном конгрессе для урегулирования спорных вопросов между враждующими сторонами. есть или продукт кабинетных измышлений, или просто – наивное заблуждение, если, конечно, за ними не скрывается сознательный умысел.

Каждому по опыту истории известно, во что обошлись людям вообще теории и откровения кабинетных апостолов. Убедительный и свежий пример – Россия, послужившая опытным полем для марксизма. Разрешая в кабинетах академически вопросы о вечном мире, теоретики упускают из вида одно незначительное обстоятельство. Раз имеется налицо объект спора, а он будет всегда, то какие бы решения ни принимались международными конгрессами, абсолютное удовлетворение все же недостижимо. Чье-нибудь право да пострадает, чьи-нибудь интересы да будут нарушены. Заставить подчиниться этому решению может только сила, которая всегда была и останется единственным регулятором международных взаимоотношений. Сила – это безусловное и естественное право народов на развитие и существование.

Знаменательно, что пацифисты, сторонники вечного мира, выступали со своей проповедью как раз в периоды, когда их отечество достигало материального благополучия, после которого являлась только забота удержаться в равновесии.

Выброшенная французскими пацифистами при Короле Солнце (когда Франции принадлежала гегемония в Европе) идея о вечном мире, однако, не нашла отклика и понятно почему.

Миролюбивые тенденции извлекались из архивов забвенья, где они покоятся многие тысячелетия, почти всегда после больших и кровопролитных войн, – доказательство, что в этих случаях инициатива никогда не исходила от побежденных. Можно утверждать без ошибки, что современная Англия, а может быть, и Франция ничего бы не возражали против вечного мира теперь, но можно также без ошибки утверждать, что не так на это смотрит Германия. Притом, если бы вопрос дошел до расчленения колоний или дарования им политической независимости и территориальной неприкосновенности, то Англия первая бы заговорила языком пушек.

Современная политика большинства европейских государств есть только стремление удержаться в достигнутом равновесии какой бы ни было ценой и в то же время это есть политика накапливания волевой энергии и механической силы.

Здоровые народы никогда не станут на путь мягкотелой проповеди мира, ибо они чувствуют свою силу и знают цену себе, ибо они понимают и учитывают, что еще на долгие века удержатся племенные и религиозные особенности народов, что климатические и земные богатства разбросаны на нашей планете неравномерно, что «только меч может удержать меч в ножнах» и что, наконец, единственная гарантия не быть раздавленным и стертым – это быть самому сильным, чтобы устоять против внешнего давления и внутреннего взрыва.

Опыт России многому научил, и не только Европу. В то время, когда во внутренней политике государств еще удержалась партийность, политика внешняя становится все более и более национальной. И в этом есть великое предзнаменование. В этом безотчетно проявляется жажда жизни, которая обеспечена тому, кто сильней и жизнеупорней, ибо интернационализм есть смерть государственности, вне которой и нет ни народных достижений, ни даже самого народа.

Народы, которым суждено в будущем