Назар положил руки мне на плечи.

— Говори — где, — отрывисто бросил он. Ему тоже нелегко давался этот дурацкий конкурс.

— На груди слева, на талии и на правом бедре, — пролепетала я, обозначая место нахождения прищепок. Лена постаралась на славу.

Назар хмыкнул.

— Заранее прошу прощения, — тихо проговорил он и неторопливо скользнул горячими ладонями вниз.

Боже, я готова была застонать в голос. Словно я целую вечность ждала эти решительные неспешные руки на своем теле. Даже плотная ткань водолазки и джинсов не мешала мне наслаждаться неторопливыми движениями. Назар уверенно касался меня, быстро и точно находил прищепки и снимал их с одежды, а я плавилась под его ладонями, словно восковая свеча.

Когда все закончилось, я не сразу пришла в себя. Назар поднял руку вверх и сорвал с лица ленту. Мы были первыми. Зрители оглушительно захлопали и засвистели. А Назар смотрел мне прямо в глаза. Долгие секунды я не могла отвести взгляд, пока до меня, наконец, не дошло, как это все смотрелось со стороны. Моргнув, я торопливо отвернулась и тут же наткнулась на Вадима. Он стоял неподалеку и сверлил меня пристальным взглядом. Выражение его лица не предвещало ничего хорошего.

— Из нас получилась хорошая команда, — усмехнулся Назар. — Продолжим?

Игнорируя щекотные мурашки, пробежавшие вдоль позвонка от тихого голоса и пронзительного взгляда, я помотала головой. Нет уж, хватит с меня этих конкурсов…

— Найди себе другую партнершу, — глухо ответила я и пошла в сторону Вадима.

Как все эти шутливые игры смотрелись со стороны? Также неприлично, как у меня в голове? Тогда мне точно предстоит серьезный разговор со своим парнем.

— Зря ты не пошел, — натянуто улыбнулась я, подойдя к Вадиму.

— Вы и без меня повеселились, — сухо заметил парень, разглядывая мое лицо.

Черт.

— Да, было весело, — уже не так радостно проговорила я.

Как же я устала от всего этого. Я постоянно вру. Сама себе, людям вокруг. Я не могу поставить точку нигде, только нерешительное многоточие… Какая же я трусиха!

— Рад за вас, — холодно бросил Вадим и, развернувшись, пошел к своим друзьям.

Надо было, наверное, пойти за ним, поговорить, успокоить. Но сил не оставалось ни на что. Я опустилась на диван и прикрыла глаза, ощущая дикое головокружение. Организм, сполна получивший свой заряд адреналина, постепенно переходил в режим усталого безразличия.

Я сидела на диване и отстраненно наблюдала, как все веселятся. Вадим в мою сторону даже не смотрел и общался с парнями. Крепко его зацепило. Я нашла глазами Назара. В этот момент Вадим неторопливо направился к нему. Подойдя вплотную, Вадим что-то сказал Назару. Оба были напряжены. Черт-черт-черт!

— Ты чего такая грустная? — подсела ко мне Лена.

Не отрываясь от разворачивающегося передо мной разговора, я хмуро выдавила:

— По-моему, Вадим приревновал меня к Назару.

— Из-за конкурса что ли? — искренне удивилась Лена.

Возможно, Вадим уже давно что-то замечал…

— Наверное, — ответила я, наблюдая, как Назар смотрит Вадиму прямо в глаза и что-то спокойно говорит.

Надеюсь, они не поссорятся из-за меня. Зря я вообще приехала на этот день рождения.

Лена озадаченно почесала подбородок.

— Да уж, делааааа… Хочешь я поговорю с Вадимом?

Я помотала головой. Что бы я ни делала, всё становилось только хуже. Когда Назар был рядом, земля уходила из-под моих ног, я уже не отвечала за свои поступки.

Мне надо просто побыть одной. А еще лучше пойти спать, чтобы этот бесконечный день закончился. А вместе с ним все недомолвки, недосказанности, обиды и сомнения.

— Лен, я пойду уже спать. Ты не против, если я лягу с тобой в комнате?

Девушка встала с дивана и взяла меня за руку.

— Конечно, не против! Пойдем покажу комнату.

Я проигнорировала долгий взгляд Назара и пошла за Леной на второй этаж.

* * *

Назар

Я проводил взглядом Ульяну, поднимающуюся с Леной по лестнице. Выглядела она неважно. Потухший взгляд, бледное осунувшееся лицо, тени под глазами. Устала девочка… Внутри непривычно заныло. Был бы ее парнем, подхватил бы на руки, отнес в кровать и, укрыв одеялом, наблюдал бы, как разглаживается во сне красивое нежное лицо.

Но я не ее парень. И носить Улю на руках я могу только в своих мечтах. Я повернулся к Вадиму. Он тоже смотрел Ульяне вслед. Непривычно было видеть друга таким подавленным и унылым. Что-то у них с Ульяной пошло не так. Вадим чувствовал это и ничего не мог сделать.

Она отдалялась от него. Я ли тому виной? Хер его знает. Если два человека горят друг другом, разве может им помешать третий? Значит не таким ярким и всепоглощающим было пламя. Я не оправдывал себя, я тот еще мудак. Вместо того, чтобы отступиться, постоянно крутился вокруг девчонки, допустил тот поцелуй, позволил себе думать о том, как бы всё могло быть…

Конечно, Вадим не дурак, он всё это видит. И сегодня была последняя капля. Этот дурацкий конкурс… Какого черта я вообще вызвался в нем участвовать?! Я понимаю Вадима. Со стороны мы с Ульяной смотрелись, как молодожены в предвкушении первой брачной ночи. От одного прикосновения к девушке, у меня темнело в глазах и перехватывало дыхание. А Ульяна была такой нежной и трепетной… Словно не было вокруг нас шумной толпы людей. Только я и она.

Я видел реакцию Вадима, видел, как резко он говорил с Улей. Усилием воли я сдержал себя, чтобы не вмешаться. Я только всё испорчу.

После конкурса Вадим сам подошел ко мне. Я издалека чувствовал его напряжение.

— Между вами что-то было? — прямо спросил он.

Только тысячи взглядов, полных надежды и желания, и один поцелуй, заставивший звезды засиять ярче.

— Нет.

Из меня бы вышел хороший политик, я сам верил своим словам.

— Что на тебя нашло? — спросил спокойно. Блять, как же я не хотел терять друга!

— Я вдруг почувствовал себя идиотом, не замечающим очевидные вещи, — откровенно ответил Вадим. Он всегда был честен и с собой, и с другими. Я всегда ценил в друге это качество.

— Ульяна не позволила бы мне переступить грань. Тебе не в чем ее винить, — мои слова звучали ровно и убедительно. Возможно, история Вадима и Ульяны только начинается. Я не буду им мешать. Они должны сделать свой выбор сами.

— А тебя? — в глазах друга мелькнула ярость. — Есть в чем винить?

Я всегда знал Вадима как флегматичного спокойного парня, но теперь был даже рад этой вспышке. Пусть лучше так, чем холодное равнодушие.