Шрифт:
Интервал:
Закладка:
И это не говоря уже о том, что ракета может случайно прилететь и в бетономешалку.
Раздался ещё один взрыв, настолько близко, что бетономешалка покачнулась, приподнявшись одним боком над дорогой, и едва не перевернулась. Под днище влетела оторванная человеческая рука с уже начавшими формироваться плоскими когтями на пальцах и несколько кусков плоти, которые невозможно было идентифицировать.
Тут же огрызнулась пушка бронемобиля. Бетономешалку снова тряхнуло. Пробегавший мимо заражённый — матёрый бегун, чьё тело уже начало заметно меняться, споткнулся и упал. Поднялся на четвереньки, потряс головой, раздул неестественно широкие ноздри и уставился на замерших у колеса Шпильку с Лаймой.
— Иди отсюда! — цыкнула на него Шпилька, передёргивая затвор.
Бегун радостно заурчал.
— Развели, мля, цирк уродов, — холодно сказала Шпилька и выстрелила.
Голова бегуна разлетелась ворохом кровавых ошмётков.
— Всё, уходим! — скомандовала Шпилька Лайме, забрасывая двести третий за спину.
Оставаться в укрытии больше не было смысла — бегун успел позвать остальных заражённых. Теперь спасти могли только ноги и толика удачи. Немалая такая толика, учитывая ситуацию.
Выбравшись из-под бетономешалки, Шпилька зигзагами припустила к противоположному склону. Её, разумеется, заметили, автоматная очередь выбила под ногами фонтанчики дёрна и гравия. Шпилька и не подумала остановиться, карабкалась вверх по склону изо всех сил и старалась не оборачиваться.
За спиной снова громыхнуло, взрывной волной Шпильку подбросило вперёд и вверх. Довольно удачно — удар об склон выбил воздух из лёгких, но зато приблизил её к цели и дал фору перед понёсшимися ей вслед бегунами.
Шпилька вскочила, невзирая на плывущие перед глазами цветные круги, и снова побежала. Протарахтела ещё одна очередь, одна из пуль вскользь зацепила ногу. Не останавливаться, ельник уже близко. Главное — уйти от беспилотника и тех, кто приехал на бронемобиле. А с заражёнными она как-нибудь справится. Лайма поможет.
По верху склона, отделяя ельник от дороги, тянулся забор. Обыкновенная рабица высотой метра полтора от силы, прибитая к деревянным столбам, перелезть такую — плёвое дело. Для человека, но не для собаки. Шпилька остановилась.
— Лайма!
Сообразительная овчарка подбежала к хозяйке и остановилась. Шпилька присела, подхватила собаку под живот, напряглась так, что загудело в ушах и потемнело в глазах. Сколько в среднем весит немецкая овчарка? Килограмм сорок? Слишком много для женщины даже с учётом того, что в Улье каждый иммунный становится сильнее и выносливей. Но бросать собаку Шпилька не собиралась категорически. Скорее уж, она сама согласилась бы остаться по эту сторону забора и быть разорванной на части заражёнными, чем отдала бы им Лайму.
От усилия, кажется, лопнула корка на ране на животе. Резкая боль едва не отправила Шпильку в нокаут, но дело всё-таки оказалось сделано — собаку она подняла. Лайма, благополучно спрыгнув с другой стороны, принялась носиться вдоль забора, рыча и скалясь на заражённых. Настала очередь Шпильки.
Едва удерживаясь на краю сознания, она ухватилась за сетку, подпрыгнула, легла на неё животом и взвыла в голос от боли. Кто-то ухватил её за ногу, потянул обратно.
— Отвали, труп ходячий!
Шпилька, не глядя, лягнула нападающего другой ногой и перевалилась через забор. Упала, можно сказать, удачно, на спину. Тут же развернулась вокруг своей оси, попутно стаскивая с плеча двести третий, прицелилась в смутную тень, оставшуюся за забором, выстрелила.
С трудом встала на четвереньки, потрясла головой. Поднялась на ноги. Прижала руку к животу — ладонь тут же окрасилась алым. И, пошатываясь от слабости, заковыляла прочь от дороги.
Глава 13
Фильм, фильм, фильм
Бегуны оказались сообразительные. Они не стали тупо топтаться у забора, а полезли через него. Семерых Шпилька упокоила из двести третьего. Оставшихся безжалостно загрызла Лайма.
Шпилька бежала до тех пор, пока ещё оставались силы. Потом просто упала и долго лежала, равнодушно глядя в темнеющее небо сквозь еловые ветки.
Взрывы за спиной давно затихли, и непонятно было, кто в итоге победил в ракетной дуэли — беспилотник или бронемобиль. Шпильку это, впрочем, уже не волновало. Её вообще больше ничего не волновало — силы, как физические, так и нервные, иссякли. Наступило равнодушие ко всему, включая свою собственную судьбу.
Лайма нарезала вокруг хозяйки круги, скулила, облизывала лицо, дёргала за воротник и рукава. Шпилька не реагировала. Но овчарка не сдавалась.
— Ладно, ладно, встаю, — не выдержала собачьего упрямства Шпилька.
Тело слушаться не хотело. Оно требовало отдыха прямо здесь и сейчас, и, не будь рядом настырной Лаймы, Шпилька бы подчинилась ему. Но немке, слишком умной для обычной собаки, она доверяла больше, чем себе.
Ну и что, что вокруг тишина и покой? Это Улей, здесь всё может измениться в мгновение ока. Раз собака беспокоится, значит, чует нечто такое, что Шпилька ввиду своей человеческой ограниченности, просто не замечает.
Всё, на что сейчас была способна Шпилька — тупо, не разбирая дороги, следовать за собакой. Но этого оказалось достаточно. Лайма сама искала путь, вынюхивая его в еловой подстилке.
Уже в темноте она вывела шатающуюся от слабости Шпильку к опушке, в центре которой возвышался неказистый бревенчатый домик. Покосившиеся стены, крохотные окошки под самым скатом крыши, дверь из плохо оструганных досок. В общем, та ещё хибара, вот-вот развалится, но Шпилька при виде её не смогла сдержать слёз. Держась за стенку, кое-как доползла до двери, ввалилась внутрь.
М-да-а, обстановочка — далеко не номер «люкс»: грубо сколоченные двухъярусные нары по одной стене, кривые полки у противоположной.
Зато на двери — добротного вида засов, который Шпилька тут же применила по прямому назначению и отправилась осматривать банки на полках. Желудок чертыхнулся, заурчал не хуже заражённого и впал в экстаз от вида покрытого изрядным слоем пыли изобилия. Чего тут только не было: тушёнка, консервированный горошек, фасоль в томате и даже пара банок с ананасами в сиропе. Большинство запасов, к немалому разочарованию, оказалось просрочено, но пару пригодных к применению банок найти всё же удалось.
Тушёнку Шпилька без сожаления отдала Лайме, плеснув во вскрытую банку немного живчика. Себе взяла фасоль и сама не заметила, как умяла её всю.
От еды и пары глотков живчика в голове, наконец, прояснилось. Одновременно, правда, начало клонить в сон. На всякий случай ещё раз облившись остатками дезодоранта, Шпилька доковыляла до нар и попросту упала на них.
В сон она провалилась мгновенно… и так же мгновенно вынырнула из него из-за
