Трошин немедленно отправил пленных в сопровождении офицера в штаб батальона и привел свою роту в боевую готовность. Корниловцы залегли около дороги и поставили пулеметы. Вскоре послышался мерный лошадиный топот. Приближалась группа всадников. Сколько их едет, было невозможно разобрать в темноте. Рота открыла огонь, всадники ускакали. Всю ночь 5-я рота провела в тревоге, но латыши не появлялись.

На следующий день 2-й батальон, выполняя полученный приказ по диспозиции, двинулся вперед.

— Да ведь Латышская бригада остается у нас в тылу, — переговаривались между собой офицеры, но рассуждать не приходилось — начальству виднее.

1 октября капитан Трошин со сводной ротой от 2-го батальона был вызван на парад в самый город Орел. После парада, когда Трошин уже уводил свою роту, его нагнал временно командующий полком капитан Щеглов и приказал сделать большой привал. Ружья составили в козла, подъехала походная кухня, вокруг нее зазвенели котелки. Щеглов отвел Трошина в сторону, вытащил из полевой сумки карту, развернул ее и стал давать боевую задачу: двигаться с ротой по шоссейной дороге на город Кромы; идти до наступления темноты; на ночлег остановиться, выставив сторожевое охранение в сторону Кром; утром продолжать движение, пока не наткнутся на противника. По полученным сведениям, около Кром неблагополучно.

Так как Трошин вышел на парад с малым количеством патронов и без пулеметов, то Щеглов обещал прислать вдогонку рот артиллерийский взвод и пулеметы, а пока что снабдил его крестьянской подводой, нагруженной ружейными патронами.

Рота вышла на шоссе. Ударники удивлялись, почему идут куда-то в тыл, а не к себе на фронт. Всех встречных крестьян Трошин опрашивал, те сумрачно отмалчивались: знать ничего не знаем. Повстречались две женщины, одетые в городские платья.

— Красавицы, вы откуда идете? — подошел к ним Трошин.

— Из Кром в Орел идем, — охотно ответили ему мещаночки.

— Что у вас в Кромах, благополучно?

Мещаночки замялись.

— Да какие войска там стоят?

— В городе-то войск никаких нет, а вот в пяти верстах от Кром, коли знаете деревню Горки, так там вдоль реки много войск. Солдаты, как боровы откормленные, чистые и в кожаных куртках. А разговор их странный, ничего не поймешь. Нет, это не деникинцы, да и на большевиков не похожи…

На другой день Трошин подошел к Горкам. С гребня последнего перевала он увидел за рекой огромный, насколько глаз хватало, бивак. Горели костры, доносился лагерный шум, крики. Чтобы выяснить хотя бы приблизительно количество вражеских сил, Трошин, посоветовавшись с командиром артиллерийского взвода полковником Петренко, решил обстрелять бивак.

— Гранатами беглый огонь! — скомандовал Петренко.

Одновременно затрещали ружья и пулеметы.

Было видно, как сразу всполошился весь лагерь. Сплошная черная масса покрыла все поле. Через несколько минут она уползла за бугор.

На тревожное донесение Трошина подошел к его роте весь 2-й Корниловский полк, и с 3 октября под Кромами начались бои. Из опроса первых же пленных выяснилось, что с корниловцами здесь дерутся не только латыши, но и сводные части из матросов китайцев и евреев. Бои шли с переменным успехом. Красные принимали штыковые атаки, 2-й полк нес большие потери.

Полковник Скоблин предложил высшему командованию следующий план: фронт Алексеевской дивизии растянуть до Орла, а Корниловскую дивизию собрать в кулак и бросить против латышей. Скоблину было приказано продолжать оборону Орла, не покидая своего фронта перед городом.

Накапливаясь в тылу Корниловской дивизии, большевики в то же время сосредоточили в стыке Добровольческой армии и Донской сильную группу Буденного и прорвали фронт около станции Касторная. Красная кавалерия вышла в тыл правого фланга 1-го корпуса. Генерал Кутепов стал оттягивать свои войска к Курску, но латыши и Буденный продолжали углублять свои прорывы.

Трое суток Корниловская дивизия защищала подступы к Курску — атаки красных сменялись контратаками корниловцев. Корниловская дивизия потеряла треть своего состава, но продолжала отбиваться. Тогда большевики охватили корниловцев с обоих флангов; свободной осталась одна дорога на Фатеж. Полковник Скоблин, чтобы избежать полного окружения своей дивизии, воспользовался этой дорогой и быстрыми маршами вырвался из неприятельских клещей.

Под Белгородом на усиление Корниловской дивизии была прислана бригада в 1500 штыков под начальством генерал-лейтенанта Волховского. Эта бригада была сформирована в Харькове. Впечатление она производила отличное — все солдаты были одеты в полушубки, папахи и сапоги. Полковник Скоблин просил штаб корпуса влить эту бригаду в корниловские ряды, но получил отказ, так как бригаде впоследствии предназначалась самостоятельная задача. Зашел вопрос о подчинении. Казалось неудобным подчинять генерал-лейтенанта полковнику, но Волховский откровенно заявил, что у него нет опыта в Гражданской войне, а кроме того, и нет уверенности в своих солдатах.

На боевых позициях бригаду Волховского расставили между частями 2-го Корниловского полка. В течение дня начальник штаба корпуса несколько раз справлялся у Скоблина, как держится в бою бригада.

— Дерется прилично, — получал в ответ.

К вечеру, когда бой затих, бригада Волховского была направлена для ликвидации прорыва западнее корниловцев, а на другой день от всей бригады остался только один штаб — солдаты немедленно сдались красным.

Бои Корниловской ударной дивизии в Орлово-Кромской операции с 6 октября по 10 ноября 1919 года (числа по новому стилю)

Обычно считают, что доблесть войск и их жертвенность проявляются только в победоносных боях, а не там, где им приходится отступать, хотя бы даже и не по их вине. Так было под Орлом, где корниловцам в итоге жестоких и беспрерывных боев пришлось отступать, проявив при этом исключительную жертвенность и свой ударный порыв.

Состав Корниловской Ударной дивизии при подходе к линии город Малоархангельск — станция Дьячья.

При штабе дивизии были: эскадрон для связи, один танк, инженерная рота, комендантская команда, разведка.

1-й Корниловский Ударный полк: офицерская рота, более