– Сейчас, Звездочка, я закончу готовить для тебя бутерброды и опишу, как выглядит все вокруг. Видишь? Я пытаюсь быть милым. Получается?

Я рассмеялась. Столько надежды было на его лице. Вообще, такой Грейстон мне нравился, он кардинально отличался от того холодного лорда, что сообщил мне о своей необходимости жениться. Смущала только скорость, с которой происходили перемены.

– Ну, если немного. Можно я потрогаю воду, она не опасна?

– Можно. – Грейстон воевал с чем-то, напоминавшим помидор. – Вообще, могла бы и помочь. Ты все-таки женщина, это у вас в крови. А я в последний раз ездил на пикник… дай-ка вспомнить… лет тридцать назад с друзьями, еще когда учился в школе.

– Вау! Ты учился в школе? Я думала, прямо из роддома ты сел в свое кресло.

Мне нравилась эта перепалка. На природе, среди огромного поля, все звучало веселее и непринужденнее, чем в резиденции.

– Когда ты оттаиваешь, ты становишься язвой, – усмехнулся Грейстон и подал мне бокал с вином.

– Не со всеми.

Пить на голодный желудок не стоило. Поездка на киланге, который теперь с радостным богомольим гоготом носился по полю, сожгла много калорий. И я с аппетитом глядела на бутерброды, чувствуя странную легкость. И все? Все, что нужно было, чтобы привыкнуть к нему, это съездить на озеро и перекусить на свежем воздухе?

Грейстон наконец закончил. Он улегся на огромном двуспальном надувном матрасе, который мы с собой взяли, и отпил вина.

– Вообще, – задумчиво произнес он, – если ты мне доверяешь, мы можем поплавать.

– Почему я должна тебе доверять? В глубине прячутся жуткие чудовища, которые боятся только звездного лорда Грейстона? Кстати, о безопасности. Ты – второе лицо в Империи и так просто поехал с девушкой на озеро? Не боишься, что недруги тебя достанут и в этом же озере утопят?

Грейстон перевернулся на бок, рассматривая меня. Потом ухватил с моего бутерброда сыр и съел.

– Не боюсь. Раз – это частные владения, два – я не домашний мальчик, поющий в хоре в свободное время, три – случись что, в течение трех минут прилетит вооруженный до зубов спасательный катер.

– Клария – свободная от оружия планета? – хмыкнула я. – За три минуты может многое случиться.

– Ты забываешь о первых двух условиях. Границы долины охраняются, воздушное пространство тоже. А я способен продержаться некоторое время и защитить тебя. Не бойся. Так что, попробуем искупаться?

– Если вода не холодная и в ней нет мерзких обитателей, то я «за». Только я не взяла купальный костюм, да его у меня и нет.

Грейстон пожал плечами:

– Я могу отвернуться. Или, если хочешь, надень мою рубашку.

Сомнительная перспектива. Но желание искупаться пересилило. День клонился к вечеру, однако жара не спадала. Прохладнее станет, как объяснила Эми, когда Бетельгейзе сядет и на Кларии наступит глубокий вечер.

– Только, пожалуйста, слушай меня и делай то, что я говорю. – Грейстон говорил очень серьезно, так что у меня даже шутливый настрой пропал. – Не хочу, чтобы ты пострадала.

Тут я не выдержала:

– Да что особенного в этом озере?!

– Ничего! Обычная вода, но ты ведь ничего не видишь.

– Правда? – Я хмыкнула. – У тебя прямой нос и пушистые ресницы. Поделишься рецептом такого умопомрачительного объема?

– Зара, я не об этом. А вдруг что-то случится, или заплывешь далеко, или сведет ногу, или… наткнешься на камни?

Вдалеке действительно небольшие волны бились о скопления камней. Но, во-первых, до них еще доплыть надо. Во-вторых, я все же буду смотреть, куда плыву.

– Грейстон, я могу плавать, не снимая очков. И вообще-то сумею поплавать и без них, если дашь мне две минуты времени.

– То есть?

Ему, похоже, нравилось «воровать» еду у меня, а не с тарелки, так что пришлось взять два пирожка, чтобы хоть что-то съесть.

– Я запоминаю местность и держу картинку в голове. Это на случай, если что-то случится с электроникой очков. Еще на Земле у меня были водонепроницаемые часы, в которые были встроены сонар и лидар. Сонар анализировал объекты за счет акустического излучения, а лидар оценивал расстояния до объектов и их формы. Мне понадобилось три года, чтобы научиться всем этим пользоваться, но зато я могла ориентироваться повсюду: в темноте, под водой, в задымленном помещении.

– Э-э-э… а что еще ты можешь? Так, на всякий случай…

– Ну, я знаю, как действовать при пожаре, наводнении, цунами, извержении вулкана, обвале в горах, эпидемии, нападении, как выжить в лесу без еды, в открытом море с теми же начальными условиями, как спастись при крушении флаера. И еще массу всего. С оружием не умею обращаться, к сожалению. Это слишком опасно даже с сонаром и лидаром. А, ну еще у меня был смартфон, которые реагировал на звуковые сигналы, включал в нужное время таймеры и будильники, помогал искать очки, если я их теряла. Также смартфон мог работать в режиме навигатора для слепых, он анализировал маршрут по голосовому вводу и направлял меня. Но он несовершенен и опасен. Я знаю шрифт Брайля, азбуку Морзе, язык глухонемых. Кажется, все.

Грейстон присвистнул, что никак не соответствовало образу серьезного советника.

– Ты – чудо-девушка, Зара Торрино, – сказал он.

Но я лишь покачала головой.

– Нет. Я – инвалид, который всю жизнь возится с приборами, о которых здоровые люди даже не задумываются. Половину своей жизни я потратила, чтобы выучить сигналы сонара, научиться их распознавать и пользоваться лидаром, а еще выживать в самых разных ситуациях. Не знаю, почему для отца было так важно подготовить меня. У всех свои причуды. Мне больше пошла бы математика или электротехника, положим.

– Нет, Зара, – Грейстон протянул руку и погладил меня по щеке, отчего в глазах защипало, – ты особенная. Я такой не встречал. И твой отец достоин уважения. То, что он не сделал тебя в прямом смысле инвалидом, то, что заставлял бороться и искать способ жить нормальной жизнью… поверь, на это способен не каждый. Наверняка у него были причины столь серьезно относиться к твоей подготовке. Я действительно восхищаюсь им. Хоть он и обещал прикончить меня за то, что я тебя похитил.

– Давай закроем тему. – Я поморщилась, ибо думать обо всем этом было неприятно. – В любом случае, в комплекте со мной идут отсутствие зрения, не очень хорошее образование и шрам на левой пятке. Его я получила в детстве, наступив на битое стекло. Что у нас с окружающей действительностью? Какого цвета трава?

Было очень странно слушать Грейстона. Он старался, как мог. Описывал с максимальными подробностями, на какие только способны мужчины. Надеюсь, Трин скоро сделает очки. Меня все-таки волнует эта сине-зеленая трава. Я должна убедиться, что Грейстон не лжет!

– Купаться? – предложила я, когда мы наелись и немного повалялись.