— Сигал, почему явился первым в аудиторию? Думал, не спрошу, если выслужишься?

— Не думал, — спокойно ответил приземистый студент с раскосыми глазами, медным оттенком кожи, с затянутыми в тугую косу смоляными волосами.

— И когда думать научишься?

— Никогда, сэр. Разум — болтливая обезьяна, предпочитаю созерцать, — бесстрастно ответил студент.

Алви прошёлся дальше, поморщившись..

— Что за дурацкая улыбочка, Софи? Не можешь забыть прошлую ночь?

Кареглазая, взъерошенная Софи ничего не ответила, просто промолчала, продолжая загадочно улыбаться. Алви кивнул и перевёл внимание на её соседку.

— Катни, снова в облаках? Что мы учили первым пунктом на прошлом занятии? Ну же, ну же, ну же… Быстро отвечай! Быстро, я сказал! Чего копаешься в записях, в мозгу ничего не осталось?

— Извините, сэр, сейчас, сэр.

— Минус в рейтинг.

Алви продолжал нападать то на одного, то на другого. Я не могла поверить своим глазам и ушам: это урок хамства или как вообще возможно подобное поведение преподавателя?

Алви внезапно закончил обливать аудиторию грязью, его лицо стало спокойным, он произнёс:

— Теперь включились вниманием и перестали думать о вечеринках, злом профессоре, несправедливости и повидле на завтрак. Повторяю ещё один раз, а потом пеняйте на себя: для любого ментального воздействия сначала вас требуется подцепить на крючок эмоции. С помощью хамства, обычной словесной агрессии это сделать проще простого. Вы поддались той эмоции, которую вам навязывают, и всё: вы открылись, распахнули забрало, скинули латы. В такую вот брешь, — Алви раскрыл руки на расстоянии полуметра, — как у тебя, Катни, или у тебя, Торнстен, или у прочих, кто сейчас почувствовал стыд, гнев, суматоху, возмущение, неловкость, в эту дыру можно не то что крючок, ковш запустить и делать с вами ментально всё что хочешь.

"Ничего себе! — сказала себе я, понимая, что и не менталисту эта информация будет очень полезна.

— Пишем, — сказал Алви. — Для того, чтобы защитить себя от ментального воздействия нельзя терять себя, нельзя оправдываться, нельзя отвечать на хамские вопросы. Так что тебе, Сигал, тоже незачёт. Ответил неплохо, но неверно. Нельзя говорить про себя. Как только вы начали это делать, знайте: крючок поставлен. Это была провокация — дезориентация эмоцией.

— Что же, быть бесчувственным, как стена? — пробормотала я себе под нос.

Алви глянул на меня и сверкнул глазами.

— Поднимайся, Стоули. Давай, давай. Кто не знает, Танатрея Стоули — это пока незаслуженно звезда, королева слухов и заклинательница драконов, вольнослушательница нашего курса, которая любит дурацкие шуточки и притворство.

Я вспыхнула, вставая со скамьи. Алви махнул на меня рукой, расставив пальцы. Я с удивлением обнаружила вокруг себя нечто светящееся. Облако, повторяющее тело? В аудитории стало темнее. Судя по вниманию студентов, они тоже видели это облако. Алви ткнул пальцем в мерцающую красным точку возле моего левого плеча и проговорил:

— Видите, как мгновенно мисс Стоули прореагировала на провокацию? Красный, значит, гнев. Отличная брешь для крючка. Плюс рядом белесое пятно. Таким окрашиваются страх, ужас, стыд. Тоже подходят. О, а вот образовалась чёрное пятнышко — негодование. Тут просто посадить наживку сам Бог велел!

— Я…

— Да, ты не подопытный экземпляр, Стоули, хотя почему бы и нет? Тут все в равном положении. Почему кто-то другой должен отдуваться, а ты просиживать часы на скамье? — Алви взглянул мне в глаза с улыбкой эгоистичного подростка.

Боковым зрением я отметила вспышку красного и чёрного в моей ауре, и вдруг остановила себя: а зачем? В секунду пролетели воспоминания о том, что я умела сдерживаться в приюте, что бы ни говорила госпожа Тодлер. Вот только переплетением кос из энергии здесь не обойтись. Я представила успокаивающую голубую энергию вокруг, которая обрушилась на меня, как колпак. И будто заморозилась, даже холодно стало.

— О-о-о… — выдохнули студенты.

Кажется, они это увидели. Алви изумлённо изогнул бровь.

— А теперь мы видим, как студентка пока ещё минус первого курса ставит защиту. — И он удовлетворённо кивнул. — Неплохо, Стоули.

— Я могу сесть? — ровно спросила я.

— А что это за стигма в ауре возле её руки? — спросила Агнешка.

Я подняла левую руку и сама увидела в ауре грязно-фиолетовые стрелки, раскрученные спиралью против часовой стрелки на уровне ладони. Похоже было на лишай, вот только отчего-то живой и движущийся. Я почувствовала отвращение.

— Отлично, Ковальски, плюс заработала, — заявил Алви. — Внимательность — самая важная черта мага. Не только менталиста. И на что это похоже, раз спросила?

— На проклятие… — неуверенно ответила Агнешка. — Только выглядит оно странно. И видно не сразу.

— Чем странно? — допытывался Алви.

Я поморщилась: почему он говорит об этом? Почему не переведёт тему? О нет, ему, похоже, понравилось, он продолжал! Хочет меня унизить? Не дождётся! Я вскинула голову и заморозилась ещё сильнее.

— Обычно проклятие ставится на человека, на род, семью. Это проклятие персональное. Такие программы уничтожения имеют конкретную окраску в зависимости от цели разрушения: на личную жизнь, на карьеру, на какие-то события, на детей, на деньги, а тут…

— Проклятие зациклено не только на человека, но и на какой-то предмет. Материальный, возможно магический, — добавила её соседка.

— А откуда оно? — пробормотал толстяк в приплющенным носом с пятого ряда.

— Мы же не можем так проследить, откуда! — воскликнула соседка Агнешки. — Только с помощью ритуала. Но проклятие свежее ещё… аура не разрушена рядом.

— Вернула балл, Лорелей, — ответил Алви. — Кто видит больше? Кто хочет два балла в рейтинг?

Встал со скамьи круглолицый Сигал.

— Если позволите профессор. Я вижу внутри проклятия ещё одну стигму. Вот только не могу понять её значение, никогда не видел такого знака. Он постоянно меняется. Но очень похож на ключ. Впрочем, теперь с защитой мисс Стоули всё стало видно гораздо хуже.

— Зорко, Сигал, — сказал Алви, засовывая одну руку в карман. — Но нет точного ответа, нет и пряников.

— Это как-то связано с тем, что мисс Стоули оказалась у штогринов? — добавил Сигал.

Остальные ахнули:

— Значит, это были не слухи?!

— А почему проклятие не сняли ещё? — воскликнул Торнстен. — Это же запретная разрушительная программа!

— Дурак, что ли? — возмутилась Агнешка. — Оно свежее совсем! А снять можно только ритуалом в полночь! Значит, ещё сутки не прошли. Да, сэр Алви?

"Вот спасибо, просветили," — недовольно подумала я, чувствуя себя, как зверушка на арене. "Спокойно, Трея, спокойно!"