В кухню вошел Маркиз. Проигнорировал еду и направился к Демьяну. Абсолютно черный, короткошерстный и с отсутствующим хвостом. Родись он в прошлом веке, звался бы Мурзиком. Из Юлиной троицы он был единственным, кто не боялся Демьяна. Кот немного неуклюже запрыгнул ему на колени и разлегся на них, начав себя вылизывать. Демьян опустил ладонь на теплый бок, принялся гладить и одновременно с этим повернул голову к стене.

Над обеденным столом висела пробковая доска, вся заполненная фотографиями. Маленькая Юля в нарядном платье и огромным бантом в каштановых волосах на утреннике в детском саду. Юля с бабушкой. Юля на студенческой вечеринке с сокурсниками. Юля на выступлении в школе. Снова Юля и бабушка. Юля и ее маленькие ученики. Юля в костюме клоуна в больнице. Все дети вокруг лысые. Юля с подругой. Юля на пароходике в Питере. Так счастливо улыбается… Юлин двадцать пятый день рождения: она позвала едва ли не всех, кого знала. В кадре было человек сорок. Искать здесь себя было бесполезно. А вот на следующем фото его было видно хорошо. Оно было старое и тоже коллективное. Они тогда решили поехать поиграть вместе с ролевиками и провели три дня в лесу, изображая светлого эльфа и темного колдуна. По итогам все решили, что роль колдуна дается Демьяну плохо. Он их простил.

Девочка с фотографий не могла о себе так думать. Не имела на это права. Потому что дело было вовсе не в том, сколько мужчин у нее было.

— Юль, — позвал Демьян. — Юляш. Ты лучше всех. Правда. И уж поверь, ты последняя, кого можно так назвать, ясно?

Она снова повернулась, выдохнула и поинтересовалась.

— А можно последний вопрос?

Демьян напрягся. Что там еще может быть? Но не мог же он сказать ей «нет».

— Можно даже не последний. Задавай.

— У тебя ВИЧ-положительный статус, да?

Нет, определенно, шли годы, а эта женщина все еще могла его удивить. Ну разве не поразительная?

— С чего ты взяла?

Юля немедленно смутилась, уткнулась взглядом в чайник, забормотала:

— Прости… Глупость сказала, да? Просто все думаю… Ты ни с кем не встречаешься, и пропадаешь временами где-то… А я про ВИЧ много знаю, я ж с детьми этими… Дем, прости, ляпнула такое… Просто хотела сказать, что тебе незачем это скрывать, если… В общем, что меня это не страшит, и сейчас терапия есть и… Блин, что я несу… Нет, да? Прости.

Демьян прикрыл глаза.

— Я здоров как бык. Не киллер, не наемник и не агент разведки. Скромный айтишник. Я же тебе говорил уже: у отца бизнес, периодически приходится ему помогать. В общем, хватит придумывать невесть что. Ага?

— Ага, — устало кивнула она.

Демьян вздохнул, снял со своих колен пригревшегося Маркиза, которому это явно не понравилось, и встал.

— Давай-ка я тебе сам чай налью. Садись. Юль, мне понадобится отлучиться на несколько дней. Я уверен, что Коля к тебе не сунется, но на случай, если вдруг станет страшно, я оставлю тебе ключи от моей квартиры, хорошо. Уж два-три дня кто-нибудь из соседей твоих кошаков покормит. Ну, или можешь их с собой ко мне взять. Договорились? Слушай, а сливовое варенье, которое тебе баба Рая давала, еще осталось?..

От Юли Демьян вышел уже за полночь. Ночь стояла теплая. Демьян подумал-подумал, и решил не вызывать такси, а прогуляться. Он сотворил небольшого светлячка и пустил плыть впереди себя в пяти сантиметрах над дорогой, чтобы тот освещал ему путь.

Ему было о чем поразмыслить. С тех пор, как Кощей предложил ему подумать над женитьбой на Евдокии, прошло три недели. Это неделя в Тридевятом. Выезд туда был назначен на вечер завтрашнего… то есть уже сегодняшнего дня.

Отец примет любой его ответ. Но этот ответ должен быть окончательным.

Был момент, когда он решил, что правильным будет согласиться. Эта новость быстро разлетится по Тридевятому. Статус женатого человека добавит ему веса в глазах царей и князей. В то же время так Кощей продемонстрирует, что готов прощать врагов, что вовремя опомнились. А Ростислав не посмеет снова развязать войну. С политической точки зрения это решение было выгодно для всех.

А Евдокия… Да ему даже жить с нею необязательно. Поселит где-нибудь в отдаленных местах Тридевятого, будет наведываться. Тридевятый — это не здешний мир, где можно отследить кого угодно. Никто и никогда не узнает, что она так и не пересекла черту, отделяющую их миры. Наверняка она останется ему за это благодарна. А у него будет жена, пусть и номинально, но это окончательно отрежет его от возможности быть с Юлей, и так будет лучше для них обоих.

Но сегодня, сидя у Юли на кухне, он понял, что откажется. Просто не сможет. Возненавидит Евдокию, и неизвестно еще чем все это закончится. Ненависть — острое, плохо контролируемое чувство, и ничего хорошего темному магу оно принести не может.

Завтра он объявит о своем решении Кощею, а затем князю. Кощею все равно будет заключен этот брак или нет, а мнение Ростислава тут никого не волнует.

Он откажется. А когда вернется, все будет по-прежнему. И в сложившейся ситуации его это вполне устроит.

Глава 7

В Тридевятом Кощей предпочитал объявляться если не ночью, то совсем уж поздним вечером. Так что не случайно в народе поговаривали, будто солнечный свет способен его погубить. Кощей про эту байку, к слову сказать, знал, и она его изрядно веселила. И порой Демьяну казалось, что соответствующую репутацию он поддерживает специально.

Взороотводящие чары с них обоих Кощей снял уже после того, как они въехали во двор княжеского терема, и вышло, будто появились они на нем из ниоткуда, буквально вышли из воздуха. Трюк был дешевым, но неизменно имел успех. Черный конь Кощея встал на дыбы и заржал, ударился передними ногами о землю, и из-под копыт его полетели алые искры. Находящаяся во дворе челядь взвизгнула и бросилась бежать.

Кощей спешился, оправил плащ и кинул взгляд на Демьяна. Тот тоже соскочил с лошади и погладил ее по гриве, успокаивая. Они тут ненадолго. Разберутся с парой вопросов и уедут. После этого передал поводья все же подошедшему к ним бледному от страха конюху.

Когда Демьян был много моложе, ему нравилось ходить в Тридевятый. Все казалось, что он переместился на страницы учебника. Но позже, когда восторг от новизны прошел, он не смог