— Найдите виновных и показательно накажите. Пусть это будет вина какого-то местного управленца, который решил подзаработать, — приказала Виктория.

— Слушаюсь, — поклонился премьер.

— И еще, Роберт, готовьте дела, ваше время на посту закончилось, — отрезала императрица и пошла писать жалостливое письмо императору Николаю.

***

20 Января 1846 года. Петербург.

По вечерним улицам города ехала императорская карета. В салоне Николай Павлович беседовал с военным министром Чернышовым. Оба сидели в шубах, потому что салон продувало.

— Александр Иванович, я не понимаю, почему вы еще не в Мариуполе? Опять задержки с перевооружением мне не нужны. Если бы не новые ружья, то мы бы плелись позади Европейских армий, которые еще в тридцатых годах перешли на капсюли. А так хоть приятно побыть впереди всех, — улыбнулся Николай, смотря в окно, за которым проносились уличные фонари.

Император все думал о переводе Петербурга на электрическое освещение, как в Мариуполе.

— А впереди ли? — возразил Чернышев, — нет ничего лучше штыка.

Николай Павлович только грустно вздохнул:

— Нет ничего лучше штыка для бюджета?

— Все так, Николай Павлович. А не поехал я до сих пор в Мариуполь потому, что заказал сначала документы об их артиллерии. Все-таки курьерский поезд это очень удобно. Три дня и ко мне пришли документы. Другое дело, это в каком виде. Сначала, пара охранников в сером не хотела отдавать документы моему адъютанту, не веря ему на слово. Когда я вышел на шум из кабинета, то они сравнили меня с портретом и сказали, цитирую “Ну на портрете моложе”. Я конечно хотел приказать выпороть наглецов, но они при оружии и похоже, что из бывших военных. Сунули мне на роспись документ о получении секретных документов и натурально сбежали. Думаю я, что они почувствовали мой настрой.

Закончил говорить Чернышев, не замечая как смеётся император. Николай вытер проступившие слезы и спросил:

— Вот был бы ты Александр Иванович с фамилией Беркутов, то отдали бы посылку без росписи, — Николаю Павловичу нравилось подшучивать над старым другом, упоминая фамилию одного одиозного барона.

— Нет, с одной стороны дело конечно правильное. Все грамотно поставлено. Я как документы глянул, так не поверил. Шесть выстрелов в минуту! Это же что за пушка такая? — надул щеки Чернышев.

— Ну положим шесть, это Вадим еще скромничает, он при мне в одиночку выстрелил десять раз, — Николай Павлович пожал плечами.

— А точность? В небо и я смогу десять раз выстрелить.

— Не сможешь, — сразу прервал его Николай, — последняя мишень стояла от орудия на дистанции в полторы версты. Беркутов ее снёс с первого же выстрела.

Александр Иванович видел в отчете “ттх сорока пяти миллиметрового орудия” данные по дальности, весу, штатной скорострельности, но отказывался верить, поэтому и подвел Николая к этому разговору. Но если император все видел сам, то никаких вариантов не оставалось. Другое дело, что как только он одобрит новые орудия, то придется менять все артиллерию, а это гарантированный сердечный удар у Канкрина. Чернышев задумался, ведь это было бы не самым плохим способом избавиться, от доставшего его министра экономики.

Карета остановилась у торгового дома Вестник. Того самого, который Вадим открыл еще в начале сороковых.

— Пойдешь со мной, Александр Иванович? — спросил Николай Павлович.

— Эх, — поднялся Чернышев, и вместе они зашли в теплое здание.

Первым что бросалось в глаза, так это электрическое освещение. Посетителей хватало, даже несмотря на позднее время. Первым делом Николай Павлович заглянул в новый отдел косметики, где продавали новейшие кремы для кожи. Чтобы люди не толпились в торговом доме корпорация выпускала рекламные буклеты и оставляла новости в журнале Модник о новой продукции, так Николай Павлович и заметил интерес Александры Федоровны к новым кремам. И конечно, как заботливый муж решил подобрать подарок, заодно заглянуть в торговый дом и посмотреть, что у них появилось нового. А нового на полках хватало.

В отдельном магазине для чиновников и студентов привезли новую бумагу, высшего качества с меткой “В” в углу каждого листа. Правда это “В” значило Васнецов. Князь Есислав Павлович Васнецов после второго изгнания Вадима, тоже уехал из столицы и занялся делами на Севере страны. Николай Павлович как раз думал о том, чтобы задобрить княза назначив губернатором Архангельской губернии.

— Александр Иванович, а ты не знаешь, чем случаем сейчас занимается Горынин? — вспомнил император, об отстраненном адмирале.

— Знаю конечно, моряки мне до сих пор адмирала не простили, — ответил Чернышев, разглядывая новые настольные часы, — он сейчас в городке Северодвинск строит себе ледовый корабль.

Николай Павлович нахмурился.

— В каком-каком городке и какой-какой корабль?

— Северодвинск, там Беркутов с Васнецовым построили новую морскую верфь, рядом с Николо-Корельским монастырем. А ледовый корабль это железное судно на паровой тяге, способное проламывать лед и плавать в северных льдах.

Николай даже отвлекся от новой бумаге и повернулся к Чернышову.

— А сообщить не хотели?

— Так судно еще не готово, я слышал, что там проблемы с двойным корпусом, — не понял удивления министр, — как подготовили бы к спуску, так вас бы предупредили.

— И что будет Горынин делать с этим ледовым кораблем?

— Я неправильно выразился, не ледовым, а ледокольным, — извинился Чернышов, — он подал заявку в императорское географическое общество на изучение северных земель империи, на что уже собирает геологов и других ученых в экспедицию.

Николай Павлович смотрел на своего военного министра и думал: “ну вроде умный человек, а не понимает, какой это престиж для страны!”. Конечно Николай еще думал об льдах, которые сковывают Архангельск и порты Балтики, мешая судоходству зимой. Такой корабль мог бы сильно помочь империи, не только как исследовательский. А ведь в двадцатых годах на Юге Индийского океана открыли еще один холодный материк Антарктиду.

Император тяжело вздохнул, и прогнал мечты об экспедиции еще и на южный полюс. Его внимание привлек стеклянный шкаф с аккуратными кожаными футлярами. В самых простых лежали скальпели, зажимы, пинцеты, ножницы для одежды. В карточке товара указали цену в рубль и название: “Студенческий/полевой малый хирургический набор из нержавеющей стали.” Рядом лежали большие наборы, которые пополнились шприцами, новыми жгутами, бинтами и обезболивающим.

— Простите, любезнейший, — Николай захотел подозвать продавца, но к нему подошла сама Ханна