– Не обижайтесь, – сказал я.

– Я не обижаюсь. Просто устал.

Я охотно поверил ему, потому что трудно найтичеловека великодушнее, отзывчивее и самоотверженнее Карла, но, одержимый мысльюо куду, он стал просто сам не свой.

– Хоть бы он поскорее добыл себекуду, – сказала Мама, когда Карл ушел в свою палатку принимать ванну.

– Вы забрались на его участок? –спросил Старик.

– И не думали.

– Ну, ничего, он убьет куду там, куда мыедем. Может быть, ему посчастливится даже убить самца с рогами в пятьдесятдюймов.

– Дай ему бог, – отозвался я. –Но, должен признаться, я тоже не прочь уложить такого куду.

– Уложите, дружище, – заверил меняСтарик. – Не сомневаюсь в этом.

– Но когда же? Осталось десять дней.

– Мы еще и черных антилоп настреляем, вотувидите. Пусть только начнет везти.

– Сколько времени вам приходилосьподстерегать куду, если место удачное?

– Бывает, что и недели три пройдет, апроклятые твари ни разу не попадутся на глаза. А бывает – они сами лезут подпулю в первое же утро. Ничего нельзя знать заранее, как и вообще, когдаохотишься на крупного зверя.

– А я такую охоту люблю, – ответил я. –Но почему этому малому так везет, а, Старик? Он убил лучшего буйвола, лучшегоносорога, лучшую водяную антилопу…

– Зато у вас будет лучший сернобык.

– Подумаешь, сернобык!

– Его голова очень украсит ваш дом.

– Ладно, я ведь шучу.

– А какая у вас палу, какая газель! Естьи первосортная водяная антилопа. Ваш леопард не хуже, чем у Карла. Но Карлзаткнет вас за пояс там, где все зависит от удачи, потому что он счастливчик,ему поразительно везет. А между тем этот славный малый в последнее время дажеаппетит потерял.

– Вы знаете, как хорошо я к немуотношусь. Не хуже, чем к другим. Но хотелось бы, чтобы он был повеселее. Чтоэто за охота, если принимать все так близко к сердцу!

– Имейте терпение. Он подстрелит куду наследующей стоянке и будет наверху блаженства.

– Я просто несносный ворчун, –сказал я.

– Разумеется, – подтвердилСтарик. – А не выпить ли нам?

– Пожалуй.

Из палатки вышел Карл, уже спокойный,приветливый и кроткий, как всегда.

– Поскорей бы добраться до новыхмест, – сказал он.

– Да, это будет чудесно.

– Расскажите об этих местах, мистерФилипс, – обратился Карл к Старику.

– Я там не бывал. Но, говорят, там оченьприятно охотиться. Антилопы пасутся на открытых местах. Один старый голландецменя уверял, что в тех краях попадаются замечательные экземпляры.

– Надеюсь, вам достанется зверь с рогамидюймов в шестьдесят, – сказал Карл, обращаясь ко мне.

– Это вам он достанется.

– Нет, – возразил Карл. – Несмейтесь надо мной. Я буду доволен, если убью хоть какого-нибудь.

– Думаю, что вы застрелите доброгосамца, – заметил Старик.

– Не смейтесь, – повторилКарл. – Мне и так везло все время. Я буду доволен любым куду, хотя бысамым плохоньким.

Он, конечно, читал наши мысли, но по добротесвоей мог все понять и простить.

– Славный вы человечище, Карл, –сказал я, воодушевленный виски, нашим взаимопониманием и добрыми чувствами.

– Замечательная у нас жизнь здесь,правда? – воскликнул Карл. – А где же милая Мама?

– Здесь, – отозвалась Мама изтемного уголка. – Я ведь тихонькая, вы знаете.

– Ей-богу, это верно, – согласилсяСтарик. – Однако вы умеете живо приструнить своего муженька, когда онразойдется.

– За это и любят женщин во всеммире, – заявила Мама. – Скажите мне еще какой-нибудь комплимент,мистер Джексон.

– Ну, например, вот: вы отважны, какмаленький терьер. – (Старик, как и я, в тот вечер, кажется, выпиллишнего.)

– Как это мило! – Мама откинулась вкресле, обхватив руками колени. Подняв глаза, я увидел в свете костра ееголубую фланелевую пижаму и блики огня на черных волосах. – Люблю, когдавы сравниваете меня с терьером. В такие минуты я уверена, что разговоры о войнене заставят себя ждать. А кстати, кто-нибудь из вас был на войне?

– Я-то не был, – отозвалсяСтарик. – А был там ваш муж, самый отчаянный храбрец на свете, блестящий охотники гениальный следопыт.

– Теперь, когда он пьян, мы наконецслышим истинную правду, – заметил я.

– Давайте ужинать, – сказалаМама. – Я умираю с голоду.

Чуть свет наша машина выбралась на дорогу,миновала деревню, проехала через густой кустарник и очутилась на краю равнины;солнце еще не успело рассеять туман, а далеко впереди паслась антилопа,огромная и серая в слабом утреннем свете. Мы остановили машину около кустов,присели на землю и в бинокль увидели еще ближе к нам целое стадо конгони исреди них единственного сернобыка, похожего на откормленного масайского осла стемной шерстью и великолепными черными, откинутыми назад рогами, которыепоказывались над травой всякий раз, как он поднимал голову.

– Хотите попытать счастья? – спросиля у Карла.

– Нет. Лучше вы.

Я знал, что он терпеть не может подкрадыватьсяи стрелять на глазах у других, и поэтому согласился. Меня на это толкал иэгоизм, чуждый Карлу. К тому же у нас давно кончилось свежее мясо.