Большевики к совместному заседанию Исполкомов двух Советов и его решениям проявили чисто дежурный и академический интерес. «Большевистские ораторы появлялись на трибуне, чтобы сейчас же вернуться в Военно-революционный комитет, куда со всех концов города поступают донесения, сплошь благоприятные: заставы на улицах бодрствуют; учреждения занимаются одно за другим; противник не оказывает сопротивления»[2868], — замечал Троцкий.

С появлением Ленина в Смольном все линии работы по подготовке восстания — ЦК, ПК, ВРК — срослись. И он тут же погрузился в военную сторону вопроса. Подвойский вспоминал: «Мы ставим последние кресты на план города, знаки тех ударов, которые в первую, во вторую и третью очередь должны быть нанесены по силам контрреволюции. Мы были так поглощены расстановкой флажков, что не заметили, как в нашу комнату вошел Владимир Ильич. Трудно передать наше волнение и радость, когда мы увидели Ленина… Через связных мы сейчас же дали знать во все полки, на все заводы, что восстанием непосредственно руководит Ленин, что он уже в Смольном и взял в свои руки бразды правления»[2869].

Появление Ленина, безусловно, придало ускорение революционному процессу. Около 2 часов ночи пошли приказы от ВРК на быстрые решительные действия. «По плану Зимний дворец предполагалось атаковать в ночь на 25 октября, во время заседания правительства, — рассказывал Подвойский. — Если бы правительство не сдалось, решено было заставить его огнем с крейсеров «Аврора» и «Заря свободы», а также стрельбой в упор с верков Петропавловской крепости сдать власть пролетариату.

Военно-революционный комитет решил повести на восстание в первую очередь самые стойкие части. Центр наступления должен был составить Петроградский полк, а фланги — левый: Кексгольмский гвардейский полк и Второй Балтийский флотский экипаж, имея за собой Егерский и Измайловский полки; правый: Павловский полк вместе с Красной гвардией. На Финляндский и 180-й полк возложены были задачи обеспечить Васильевский остров и держать в своих руках все переправы через Неву. На Гренадерский полк и Огнеметно-химический батальон возложены были операции на Петроградской стороне, занятие там всех стратегических пунктов, Троицкого моста, всех переправ на Петроградскую сторону через Неву и ликвидация возможных контрреволюционных выступлений там. На Московский полк и на Красную гвардию Выборгской стороны возлагалась оборона Литейного моста и всех переправ на Выборгскую сторону, а также занятие Финляндского вокзала…

Остальная же масса Литовского, Волынского, 1-го запасного и Гвардейского полков и 6-го Саперного батальона получила задачу обороны всех подступов к Смольному институту на случай, если бы правительственные войска прорвали цепь, окружающую Зимний дворец, или на случай прибытия войск откуда-нибудь из окрестностей… На меня было возложено общее направление сил, действующих против дворца; Чудновский был направлен непосредственно к цепям; Антонов-Овсеенко — на «Аврору»[2870].

План был весьма масштабным, даже слишком для того, чтобы быть исполненным в принципе. Он и не будет исполнен. «Офицеры Генерального штаба нашли бы в плане профанов много прорех, — замечал Троцкий. — Но военные академики не принимают обычно участия в подготовке пролетарского восстания. Самое необходимое было во всяком случае предусмотрено. Город разбит на боевые участки, подчиненные ближайшим штабам. В важнейших пунктах сосредоточены дружины Красной гвардии, связанные с соседними воинскими частями, где бодрствуют наготове дежурные роты… Главные операции начались с двух часов ночи»[2871].

В это время занимались оставшиеся вокзалы — Николаевский, Варшавский и Царскосельский, Главный почтамт, Центральная телефонная станция. Обрезана связь Зимнего (по недосмотру продолжали действовать незарегистрированные линии). Занята главная электростанция, носившая название «Общества электрического освещения 1886 года», а потом и остальные.

«Группки юнкеров не могли и не думали сопротивляться. В общем военные операции были похожи скорее на смены караулов в политически важных центрах города. Более слабая охрана из юнкеров уходила, на ее место становилась усиленная охрана гвардейцев»[2872]. Восстание разворачивалось почти бесшумно и совершенно бескровно. Может кое-где возникала перебранка»[2873].

Комиссар «Авроры» писал в рапорте, как вечером 24 октября получил «распоряжение от ВРК восстановить движение по Николаевскому мосту. «Но когда уже окончательно приготовились к снятию, командир отказался вести корабль, указывая на невозможность пройти крейсеру по Неве. Не затягивая дела, отдано распоряжение измерить фарватер Невы, измерение которого показало, что крейсер свободно пройдет. С чертежей глубины невского фарватера я, вторично явившись к командиру, указывал на необходимость довести корабль, но получивши еще раз отказ, мною отдано распоряжение арестовать всех офицеров, что и было приведено в исполнение. Несмотря на отказ командира и других офицеров, мы все-таки решили хоть самим, да сняться с якоря. Не знаю, что повлияло на командира, или страх за свою шкуру, или что-нибудь другое, но он все-таки в последнюю минуту нашего приготовления согласился довести корабль до моста»[2874]. В полчетвертого утра «Аврора» отдала якорь у Николаевского моста. Матросы навели на него прожектора, после чего охранявшие его юнкера сочли за благо ретироваться.

А корабли продолжали прибывать. «2 часа ночи. Гельсингфорс, окутанный мраком, спит. Быстро бегущие облака создают непроницаемую темень глубокой осенней ночи, — Дебенко не чужды поэтические мотивы. — … Тихо, бесшумно, без сирен, не нарушая покоя спящих, подходят к пристани один за другим катера и буксиры. Бесшумно высаживаются боевые роты. Как бы по безмолвной команде выстраиваются и мерным, уверенным шагом идут к вокзалу роты в черных и серых шинелях. Вагоны переполнены. Мерный стук колес — и один за другим отходят эшелоны… В 8 часов отходит последний эшелон… Мы спешим в Центробалт. Медленно выравниваясь в кильватер, один за другим мимо «Полярной звезды», где размещен Центробалт, проходят миноносцы. Их стеньги украшены красными стягами с надписью: «Вся власть Советам!»[2875]

Комиссару Гвардейского экипажа пришло предписание: «занять к 6 часам утра главную контору Государственного банка на Екатерининском канале. Председатель Н. Подвойский Секретарь Антонов»[2876]. Госбанк был взят, даже не дожидаясь шести часов.